От ветхости тупые алебарды.
Решая тяжбу дряхлой старины.
У. Шекспир. Ромео и Джульетта Ибн ал-Асир, современник монгольских завоеваний, в рассказе о первом столкновении монголов с кипчаками (1222 г.), сообщает, что Субэдэй-багатур и Джэбэ-нойон направили кипчакам, выступившим против монголов совместно с аланами, следующее послание: «Мы и вы одного рода, а эти Алланы не из ваших, так что вам нечего помогать им; вера ваша не похожа на их веру, и мы обещаем вам, что не нападем на вас, а принесем вам денег и одежд сколько хотите; оставьте нас с ними». И кипчаки, действительно, оставили аланов, которые потерпели поражение [СМИЗО 1884, с. 25].
Казалось бы, монголы просто использовали политику divide et impera, разбив врагов поодиночке, тем более что Ибн ал-Асир далее повествует о разгроме монголами и самих кипчаков. Однако, обратившись к последующей истории Улуса Джучи, можно увидеть, что кипчаки играли в ней совершенно особую роль. Весьма характерно сообщение ал-Омари: «В древности это государство было страною Кипчаков, но когда им завладели Татары, то Кипчаки сделались их подданными. Потом они (Татары) смешались и породнились с ними (Кипчаками), и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (Татар) и все они стали точно Кипчаки, как будто одного с ними рода, оттого, что Монголы и Татары поселились на земле кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (Кипчаков). Таким образом, долгое пребывание в какой-либо земле заставляет натуру человеческую уподобляться ей и изменяет прирожденные черты согласно ее природе...» [СМИЗО 1884, с. 235]. Улус Джучи в восточных хрониках и исторических сочинениях нередко именовался «Булгар и Кипчак», «Хорезм и Кипчак», а его правители — «царями Дешт-и Кипчака», таким образом, элемент «кипчак» постоянно присутствовал в названии державы Джучидов [СМИЗО 1884, с. 229, 446, 456; Григорьев, Фролова 1999, с. 65; Арсланова 2002, с. 202-205; Антонов 2005, с. 43; Евтеев 2005, с. 371]. Более того, по прошествии достаточно короткого периода времени тюркский язык, на котором говорили кипчаки, стал основным языком общения в Улусе Джучи.
Почему же монголы поначалу всеми силами старались расправиться с кипчаками, которые впоследствии стали одним из самых значительных народов Улуса Джучи? Следует принять во внимание, что кипчаки составляли не единый народ, а совокупность многочисленных племен, не связанных друг с другом ничем, кроме, возможно, языка, и к тому же нередко враждовавших между собой. И если одни из этих племен стали смертельными врагами монголов, то другие, напротив, могли стать (и становились) их союзниками, а впоследствии — подданными Бату.
Самым упорным противником монголов был один из кипчакских предводителей — Котян, сын Сутоя, сражавшийся с Субэдэй-багатуром и Джэбэ еще в 1223 г. на Калке. Котян не только долгое время враждовал с монголами, но и вынужден был откочевать из родных донских степей и отправиться на чужбину. Около 1239 г. он поступил на службу к королю Венгрии Беле IV и даже породнился с ним, выдав замуж за его сына Иштвана (Стефана) свою внучку. Но великий хан Угедэй направил венгерскому королю грозное послание, в котором требовал изгнать всех кипчаков из Венгрии. Впрочем, Беле не пришлось принимать какого-либо решения в связи с этим письмом: в 1240 или 1241 г. Котян был убит в результате заговора венгерских феодалов, опасавшихся, что г помощью кипчаков («куманов», как их называли на Западе) король сумеет укрепить свою власть и лишить венгерскую знать прежних привилегий. По иронии судьбы, предлогом для убийства Котяна послужило подозрение, что dominus Cumanorum — такой титул получил Котян после того, как венгерский принц женился на его дочери, — вел переговоры с приближающимися монгольскими войсками. Гибель Котяна вызвала восстание кипчаков, которые разорили и сожгли ряд венгерских селений, после чего покинули Венгрию [Плетнева 1990, с. 180].
Дальнейшую судьбу орды Котяна можно проследить по арабским источникам. По сообщению арабского хрониста Ибн Тагриберди, «когда Татары решили напасть на земли Кипчаков в 639-м году и до них (Кипчаков) дошло это (известие), то они вошли в переписку с Унусханом, государем Валахским, насчет того, что они переправятся к нему через море Судацкое, с тем, чтобы он укрыл их от Татар. Он дал им на это согласие (свое) и отвел им (для жительства) долину между двумя горами. Переправились они к нему в 640-м году. Но когда они спокойно расположились в этом месте, то он нарушил свое обязательство в отношении к ним, сделал на них набег и избил да забрал в плен (многих) из них» [СМИЗО 1884, с. 542]. Вполне возможно, что валашский правитель (видимо, влахо-болгарский царь Иван Асен II или его сын Коломан) расправился с кипчаками из страха перед монголами или по их приказанию: 640 год Хиджры соответствует 1242/1243 г., когда монголы уже вторглись в Болгарию и Валахию и заставили их правителей признать сюзеренитет великого хана. Даже в 1270-е гг. кипчаки (вероятно, потомки подданных Котяна) все еще скрывались в Венгрии, и только около 1282 г., когда венгерские власти попытались заставить их принять христианство и перейти к оседлому образу жизни, вынуждены были сдаться монголам [Плетнева 1990, с. 180-181]. Византийский историк середины XIII в. Георгий Акрополит сообщает о «племени скифов», которые под натиском татар перебрались в Македонию, а впоследствии часть из них поступила на службу к никейскому императору Иоанну III Ватацу [Акрополит 2005, с. 72, 78].
Но почему именно Котян и его подданные стали объектом столь жестокой вражды монголов? На основании косвенных указаний источников А. Г. Юрченко высказывает предположение, что Котян мог быть родственником Теркен-хатун, матери хорезмшаха Мухаммада, злейшего противника Чингис-хана, и в силу этого — таким же безусловным врагом монголов, как и сам хорезмшах. Это предположение позволяет объяснить упорство, с которым монгольские войска преследовали Котяна и его подданных повсеместно [Юрченко 2003а, с. 390-392, 396-397]. Другое объяснение может быть предложено на основании сведений китайского дипломата Пэн Да-я, посетившего Монголию в 1233 г. и оставившего «Записки о черных татарах»: «кэбишао... вначале [они] подчинились, а потом взбунтовались, бежали в теснины и за реки, чтобы там сопротивляться» [Ван Го-вэй 1940, л. 26а]. В какой-то мере это предположение подтверждается сообщением Новгородской первой летописи, согласно которому монголы перед битвой на Калке требовали от русских выдать им кипчаков, которых характеризовали как «холопы и... конюсе свои» [ПСРЛ 2000а, с. 265], то есть как своих вассалов. В письме венгерскому королю Беле IV, текст которого сохранился в отчете венгерского доминиканца Юлиана, великий хан Угедэй тоже называет «куманов» своими рабами [Юлиан 1996, с. 30]. Как правило, монголы с особой жестокостью расправлялись с теми, кто сначала признавал их власть, а затем изменял им. Но если Котян и его сородичи должны были быть уничтожены, то другие племена кипчаков воспринимались Бату и его соратниками как будущие подданные, которых следовало покорить, а не истребить.
