Хотя и некоторые крохи сил оставались, но именно что крохи. Дышать можно было, что-то сказать, рвануть с глаз повязку… Именно повязка почему-то мешала больше всего. Очень уж хотелось немедленно рассмотреть троицу заговорщиков, палачей и провокаторов. Но ощупав слой ткани рукой и вспомнив о повреждённом изрядно скальпе, Поль догадался, что так тривиально размотать или снять бинты не получится. А вот если просто превратить бинты в пыль? Да как раз в нужном месте?
И он стал узкой полоской «отбора» уничтожать структуру марлевой повязки вокруг глаз. Веки-то он себе успел восстановить, так что глазами, пусть и с определённой осторожностью, пользоваться можно.
Так на этом действе сосредоточился, что не обращал никакого внимания на очередные вопросы от доктора и жандарма. И только сняв с лица огрызок ткани да осторожно проморгавшись, позволил себе невежливость:
– Помолчите, а? Мне и так плохо, а тут вы ещё бубните! – И только рассмотрев слезящимися глазами обступивших его кровать людей, устало поинтересовался: – Чего вы от меня хотите?
– Вначале чёткого признания… – начал было жандарм. Он и в самом деле красовался в каком-то сером мундире, весьма приличного и ладного покроя.
– Не будет никакого признания! – прервал его Поль. – Потому что никаких преступлений я не совершал.
А что действовал он только в целях самозащиты, пока уточнить не спешил. Пусть вначале поточней сформулируют свои непонятные обвинения. Что за остров такой, Златоран? Что там не так? Почему его приняли за шпиона именно оттуда? Да и за шпиона ли?
– Ты уже преступник, потому что существуешь, – вступил в разговор доктор. Причём внешний вид вполне соответствовал его голосу: подтянутый, волевое лицо, решительный взгляд. – В подвалах охранки нашего княжества тебя будут пытать долго, жестоко и с особой изобретательностью. В конце концов, ты проклянёшь своё существование и станешь умолять о собственной смерти.
– Страшно. Боюсь, – с фатализмом обречённого признался Труммер. – Только одного понять не могу: вам-то с этого какой прок? Наградят сокровищами или орден дадут? К чему эти все пустословные угрозы у одра умирающего?
– Не надо притворяться совсем уж немощным, – предупредила Оюкен, в самом деле оказавшаяся красивой, сексапильной брюнеткой, которой «чуть за двадцать». – Мы прекрасно рассмотрели твою уникальную регенерацию и то, что забранные у интенданта силы ты распределил с невероятной пользой для своего организма. Только вот ты зря думаешь, что мы какие-то кровожадные чудовища. – После этих слов мужчины недовольно посмотрели на ачи, но она продолжила, словно взяла лидерство в разговоре на себя: – У нас совершенно иной интерес. Но прежде чем мы раскроемся перед тобой, ты просто обязан ответить на один-единственный вопрос: ты прибыл к нам со Златорана? – И даже надавила ментально: – Отвечай: да или нет?
Уже понимая, что она как минимум е’втор, Труммер не решился соврать, всё равно ведь почувствует ложь. Поэтому сам постарался вначале уточнить:
– А в чём, собственно, разница? То есть чем отличаются какой-то там остров и то самое государство-враг Ярга?
С минуту царила полная тишина. Мужчины с нарастающим напряжением смотрели на Оюкен, а та пыталась взглядом высверлить дырку в переносице Поля. Наконец она сделала какой-то вывод, сильно её смутивший, если не сказать, что поразивший. Еле шевеля губами, словно завороженная, она спросила:
– То есть ты – не с острова? – Дождавшись удивлённого движения брови, продолжила: – И не из Ярги? – Ответ поняла по скептичной улыбке. – Тогда откуда ты? – После чего, словно бросаясь в холодную воду, уточнила: – Неужели из-за Грани?
(Похоже, они тут Излом несколько иначе называют.)
Ответ тоже несложно оказалось прочитать по мимике лежащего в кровати человека. Да и он сам добавил со вздохом:
– Допустим… И что?
Голос ачи стал сразу торжественным и чуть ли не счастливым:
– Тогда ты нам точно поможешь перебраться на Златоран!
– Мм? – только и смог промычать Труммер на подобное заявление. Как-то в его понимании общение резко свернуло куда-то не туда. При чём здесь он и какой-то остров? При чём здесь его личная помощь? И как одно связано с другим, мыслей толковых не возникало.
Видя его такое недоумение и немало этим обеспокоившись, жандарм подался вперёд и приступил к объяснениям:
– Здесь, в госпитале, нам сразу стало понятно, что ты особенный. Да те же плавки на тебе сразу дали знак, что ты не от мира сего. Хорошо, что в суматохе общей доставки раненых удалось эти плавки срезать. Затем твоя невероятная живучесть сказала своё слово. Любой другой умер бы сразу, а ты восстановился до приемлемого состояния, ещё будучи бессознательным. Ну и напоследок ты раскрыл свои умения, когда приголубил двумя воздействиями нашего госпитального извращенца. Кстати, давно его следовало устранить, та ещё гнида. Помимо мерзкого поведения, так он ещё доносчиком охранки являлся, меня пытался не раз опорочить, ну и… прочее.
– Умер? – коротко поинтересовался Труммер.
– Пока ещё дышит, – цинично прокомментировал доктор. – Но скоро все мы будем скорбеть после такой невосполнимой утраты.
– То есть мы тебя внесли в списки выживших матросов парохода, – продолжил жандарм. – И решили оградить от любого контакта с посторонними. Особенно когда мне по своим каналам стало известно, что отыскали необычный катер. Он оказался затоплен на небольшой глубине, в одной из боковых расщелин залива…
– Затоплен? – не удержался Поль от уточнения.
– Один из разлетающихся обломков пробил дно катера, вот он и набрал воды.
– А больше ничего странного не нашли? – А’перв распереживался о своей одежде, оружии и артефактах.
– Нет. По крайней мере в катере, который выглядел в крайне аварийном состоянии, ничего не было. А что и где надо искать? У нас есть несколько доверенных человек в береговой охране.
Беспокойство чужака было замечено и воспринято правильно. Только вот Труммер до сих пор не имел полного доверия к своим собеседникам, не мог понять, кто они и что от него хотят. Поэтому потребовал полных и откровенных объяснений:
– Кто я и откуда, вы поняли правильно. Но давайте теперь и вы мне доходчиво объясните, кто вы такие, что вам не нравится в этой жизни и чего вы конкретно от меня ожидаете?
Ему и объяснили, меняя друг друга при рассказе и порой перебивая уточнениями или дополнениями. Суть оказалась банальна, как и во всех мирах, как и во всех вселенных. Любое государство ущемляет права своих граждан, но не всегда эти ущемления терпимы. Поэтому граждане устраивают заговоры или попросту бегут в иные места, так сказать, обетованные и полные манящей свободы.
Здешнее княжество являлось государством с пожизненным диктатором во главе. Жесткие законы, ограничивающие свободу слова и совести. Громадное различие между бедными и богатыми. Суровые условия жизни. Жестокие казни провинившихся. И ещё много разного негатива, который мешал здешним людям чувствовать себя счастливыми.
