Точно известно, что цари XVIII династии снаряжали также экспедиции в Синай, где добывали бирюзу, малахит и медь. В Серабит эль-Хадиме, или на «Бирюзовой горе», во времена Тутмоса IV заложили несколько копей. Упоминания о деятельности этого фараона встречаются и на стелах.
Тутмос IV, похоже, не прославился своими сооружениями. Неужели ему не было никакого дела до славы? А коли так, то почему?
Все фараоны желали отличиться грандиозностью своих построек. И кажется удивительным, что Тутмос IV составил исключение из общего правила. Египетские правители получали от бога страну, которую им надлежало привести в отменное состояние и украсить. Таково было их предназначение в земной жизни. Расширить пределы Египта и в случае надобности возродить его – такое обязательство они брали на себя, становясь фараонами. Во всяком случае, они непременно должны были утвердить Порядок и сохранить национальные богатства. Аменхотеп II не до конца исполнил свой долг – отличиться предстояло его сыну. Итак, кажется маловероятным, что царь по восшествии на престол даже не думал возводить в свою честь какие-либо сооружения.
Тутмос IV известен тем, что поставил обелиск своему деду Тутмосу III в Карнакском храме – обелиск, доставленный туда еще тридцать пять лет назад! И начертал на нем надпись о себе – в напоминание о том, что таким образом он выказывает почтение своему великому предку и Амону. Кроме того, он повелел заново отстроить парадный двор, который, однако, впоследствии разрушили, и написать свое имя во многих местах Карнакского храма. Если подобные действия и не идут в сравнение с тем, что делала Хатшепсут, новый царь, по крайней мере, исполнил свой долг, поставив обелиск Тутмосу III, чья слава еще не успела померкнуть. Удивительно другое – то, что об этом не подумал Аменхотеп II. Установка обелиска требовала больших средств и была делом весьма трудоемким, насколько можно судить по сценам, запечатленным на наружных стенах Красной капеллы в Карнаке.
Правда ли, что Тутмос IV не отличался храбростью?
И можно ли этого правителя на самом деле сравнивать с его предком Тутмосом II ?
Подобно всем фараонам, Тутмос IV, должно быть, сражался в Нубии. Так, стела седьмого года его правления напоминает о походе фараона в землю Куш. Другая стела, относящаяся к восьмому году, вполне определенно свидетельствует о том, что он дал бой нубийским мятежникам, вероятно, чтобы не допустить их к золотоносным копям. Он вел войну и за храм в Амаде (ныне на озере Насер), возведенный его предками. Однако о войнах египетских царей в Нубии не осталось сколь-нибудь значимых воспоминаний. Сопротивляясь египетскому заселению и строительству на их землях крепостей с египетскими же наместниками, нубийцы бунтовали постоянно. Но если народ из соседнего с Асуаном Уауата и смирился с таким положением, то кушиты и жители земли Керма, будучи представителями более развитой цивилизации, неизменно восставали против засилья египтян. Поэтому фараонам приходилось нередко усмирять их силой – в битвах, где верх египтян, впрочем, был предопределен заранее. Вела с ними войны и царица Хатшепсут, когда пришла к власти, будучи еще совсем юной. Так что не надо было быть великим воином, чтобы завоевать Нубию.
Что касается роли, которую Тутмос IV сыграл в Азии – а тамошние земли по большей части захватил его дед Тутмос III, - то вряд ли можно назвать ее исключительной. Отец Тутмоса IV – Аменхотеп II – к тому времени успел потерять часть азиатских земель. Письменные свидетельства, обнаруженные в Амарне (бывшем Ахетатоне), проливают свет на отношения Тутмоса IV с азиатами, в частности, с митаннийцами. После короткой стычки с ними Тутмос IV повел себя довольно необычно: он вдруг попросил у митаннийского царя Артатамы I руку его дочери. Подобный ход имел огромное значение в истории XVIII династии, которая начала мало-помалу обращаться к единобожию, поскольку азиатские народы имели обыкновение поклоняться одному верховному божеству – Атону. Эти обычаи, о которых фараоны с придворными уже знали много больше, чем прежде, со временем переняли и некоторые египтяне. Тутмос IV не скрывал своей приверженности к богам солнца. Он и ценил их превыше других, потому как они давали жизнь и рост всему сущему.
Таким образом, Тутмос IV вошел в египетскую историю, не содеяв ничего особенно выдающегося. Он довольствовался тем, что вершил дела, доставшиеся ему в наследство, чем и оставил по себе добрую память. Однако умер он скоропостижно, и его уход в мир иной был окружен непроницаемым покровом тайны.
Быть может, Тутмоса IV убили?
Скоропостижная кончина Тутмоса IV, сумевшего избежать войны с митаннийцами благодаря его женитьбе на азиатской царевне, породила немало толков. От чего же умер Тутмос IV – от болезни или вследствие несчастного случая? А может, его убили? Но за что?…
За свою короткую жизнь этот фараон успел сделать немало добрых дел. Он совершенно определенно продолжал политику своих предшественников, хотя и не прослыл таким выдающимся воином, как Тутмос III. Он укрепил все подступы к Египту и заставил себя уважать как на родной земле, так и за ее пределами. Будучи искусным дипломатом, он поддерживал добрые отношения с иноземными государствами. И когда к власти пришел его сын Аменхотеп ш, в наследство ему достался Египет, где все было спокойно – в политической жизни, экономической, культурной и религиозной. Смерть Тутмоса IV, скончавшегося в возрасте около тридцати лет, и сегодня остается непостижимой. Кончина этого всенародно любимого царя, очевидно, повергла в глубокую печаль всю страну. Может, причина тому его недолгое царствование? Увы, слишком мало свидетельств сохранилось об этом царе, оправдывавшем свое восшествие на престол сновидением, если только он не был старшим сыном Аменхотепа II и наследным царевичем с самого рождения.
7. Тэйе и Аменхотеп III
Аменхотеп III, естественно, унаследовал престол от отца. Он был женат на Тэйе, чье происхождение долгое время вызывало споры. Они правили в Фивах, как их предшественники из XVIII династии.
Кто такая царица Тэйе? Была ли она нубийка, как можно судить по ее облику?
Аменхотеп III женился молодым на Тэйе с согласия своих родителей. Возможно, его мать Нефертари сама устроила этот брак. Как бы то ни было, если происхождение Аменхотепа III известно, то о его супруге мы мало что знаем. Была ли она чужеземкой? Принимая во внимание ее раскосые глаза, пухлые губы и форму лица, некоторые исследователи утверждали, что Тэйе была нубийкой. Однако же, если царица и имела нубийские корни, ее родителями тем не менее были Туя и Юя, достопочтенные придворные и высшие сановники.
Отец Тэйе, Юя, и правда был главным царским конюшим и прекрасно разбирался в лошадях. А мать Тэйе, досточтимая Туя, была великой жрицей, ответственной за проведение важных культовых обрядов. Они оба проживали в Ахмиме, к югу от Фив, – в этом городке провела свое детство и Тэйе. Очевидно, она была к нему очень привязана, поскольку восстановила его, отстроила и попросила у супруга выделить средства на его благоустройство. Известно и о ее брате Аанене, прорицателе Амона, чьи изображения были обнаружены. Он облачен в жреческое одеяние – шкуру леопарда… однако умер он, похоже, довольно рано. Его гробница тоже была найдена, как и статуя, выставленная ныне в Туринском музее. Помимо титула прорицателя Амона он состоял в должности «царского казначея Нижнего Египта». Имя Аанена начертано на саркофаге его матери, что служит единственным упоминанием о его родстве с Тэйе.
