— Вы должны рассказать мне о себе, — произнес граф.
Бенита улыбнулась.
— Мне кажется, что обычное представление было бы слишком банально.
— Что вы хотите этим сказать? — удивился он.
— Вряд ли Персей, убив дракона, просил принцессу, которую он спас, представиться!
Граф засмеялся.
— То есть я либо знаю вас, либо мне следует догадаться!
— И я, конечно, награжу вас, если вам это удастся, — в свою очередь рассмеялась Бенита.
— Мне бы очень хотелось получить награду от вас, но, клянусь жизнью, я не представляю, откуда вы явились и почему нарушили границы моих владений.
Граф снова перебрал в уме своих соседей, недоумевая, кто из них мог заполучить столь очаровательное создание.
Тем временем Бенита доела то, что было у нее в тарелке, и пододвинула к себе вазочку с сотами. Она намазала прозрачный мед на ломтик свежевыпеченного хлеба.
Так как граф продолжал задумчиво молчать, Бенита спросила:
— Ну как, угадали?
Граф покачал головой:
— Обещайте по крайней мере, что не исчезнете, оставив меня в страхе, что я потерял вас навсегда!
— А это был бы весьма романтический конец нашего знакомства: вы бы каждый день возвращались к той изгороди, где мы встретились сегодня, надеясь увидеть меня вновь.
— Я совсем затоскую, если больше не увижу вас!
Бенита кончила завтракать.
— Я бы хотела подняться наверх и привести себя в порядок прежде, чем уйти, — сказала она.
— Да-да, конечно! Мне следовало еще раньше самому предложить вам это.
Он поднялся и позвонил в серебряный колокольчик, который стоял на столике позади него.
Дверь немедленно отворилась.
— Проводите молодую леди наверх и поручите экономке позаботиться о ней, — сказал граф, про себя с удивлением отметив, что не знает имен ни своей прекрасной гостьи ни собственной экономки.
Бенита покинула комнату, а граф вышел в холл.
Он заглянул в коридор, который вел к кабинету. Как и обещал Болтон, слуги, вооруженные ведрами, щетками и совками для мусора, готовились к уборке.
Граф направился в гостиную, где провел вчерашний вечер.
Окна в комнате были распахнуты, в камине пылал огонь, а в вазах, казалось, стояло еще больше цветов, чем накануне.
Он подошел к окну и остановился, глядя в сад. Среди разросшихся кустов, невскопанных клумб и газонов, больше похожих на заросшие лесные поляны, работали четыре садовника. Все они были жителями ближайшей деревни.
Инчестер напомнил себе, что за все это должен быть благодарен Растусу Груну. И тут вспомнил, что дочь Груна спит сейчас здесь, наверху.
Он отвернулся от окна и, чувствуя, что его знобит, подошел к огню.
Бенита пробежала по коридору к своей комнате.
Как она и ожидала, няня была там.
— Я думала, что вы уехали кататься, мисс… миледи! — сказала она.
— Скорее! Скорее! Мне нужно переодеться! Я потом все объясню.
Няня помогла ей снять блузку и достала из гардероба невероятно изящное и очень дорогое платье, привезенное из Лондона.
Бенита села перед туалетным столиком.
Няня ловко собрала ее волосы; в пучок на затылке.
— Их надо бы расчесать, — заметила она.
— Это подождет, — ответила Бенита. — Я должна немедленно спуститься вниз.
Она говорила так торопливо, что няня не стала больше ни о чем ее расспрашивать.
Бенита воткнула в волосы последнюю шпильку и вскочила.
— Я вернусь и все расскажу, — пообещала она, выбегая из комнаты.
Внизу в холле девушка встретила Болтона.
— Доброе утро, миледи! — приветствовал он хозяйку.
« — Где его светлость? — спокойно поинтересовалась Бенита.
— Его светлость в гостиной, миледи, — сообщил Болтон, — так как кабинет еще не готов.
— Пожалуйста, проследите, чтобы нас никто не беспокоил, пока я не позвоню, — попросила Бенита.
Девушка даже не обернулась, чтобы посмотреть, не появилось ли выражение удивления на обычно невозмутимом лице Болтона.
Она поспешила к гостиной и, прежде чем дворецкий успел открыть перед ней дверь, распахнула ее сама и вошла.
Граф стоял возле камина, отрешенно глядя в огонь.
Услышав, что вошла Бенита, он резко обернулся.
Его глаза расширились от изумления при виде нового наряда гостьи.
Медленно Бенита направилась в его сторону, внимательно наблюдая за графом. Подойдя к нему, она слегка присела.
— Ну что ж, — спросила она, — снова угадали или готовые признать свое поражение?
— Я… не понимаю, — проговорил граф, — как вам удалось переодеться, оставаясь в моем доме?
«Может, — подумал он, — эта девушка — компаньонка моей жены?»
И только когда граф заметил, что его гостья смеется над ним, ему пришло в голову…
Это было настолько невероятно, настолько нелепо, что уже в следующую минуту он думал, что, вероятно, лишился рассудка, если мог даже допустить такое.
— Ведь вы же не., . — начал граф — Ведь вы же не можете быть?..
Он замолчал.
— Продолжайте, — подбодрила его Бенита.
— Невозможно, чтобы вы…
И снова граф не смог произнести это слово, — Полагаю, вы или трусите, — сказала Бенита, — или просто отчаялись найти правильный ответ. Хорошо, я избавлю вас от сомнений!
И, склонившись в реверансе, девушка произнесла:
— Милорд, я ваша жена!
У графа перехватило дыхание.
Его разум говорил ему, что произошла какая-то ошибка, или же эта очаровательная молодая женщина просто подшучивает над ним. , Возможно, это и есть настоящий ответ; молодая прекрасная леди развлекается таким образом.
Или так развлекается Растус Грун.
Во всяком случае, кому-то очень хочется, чтобы граф Инчестер выглядел дураком.
— Вы… говорите, что вы… моя жена, — , медленно, с трудом заговорил он. — В таком случае как же вас зовут?
— Бенита Гренфел, к вашим услугам!
Теперь граф понял, что его просто провели: у Растуса Груна нет дочери.
Ростовщик женил его на дочери кого-то из своих должников, который желал, чтобы его зять был аристократом.
Вся затея вдруг показалась графу предельно ясной.
Однако ему совершенно не хотелось быть грубым с этим обворожительным созданием, которое сейчас испытующе смотрело на него.
