– По-моему, я пытаюсь настроить разрешение, но возможно, я занят и чем-то другим. Вряд ли вы сможете помочь мне, если только не имели дела с этим приложением раньше.
– То есть вы предлагаете нам не мешать и оставить вас наедине с детьми.
– Отличная идея. Успехов в борьбе с преступностью.
– Встать!
Перемена отношения ко мне со стороны молодого полицейского оказалась неожиданной. Возможно, я наблюдал прием, известный под названием «злой полицейский – добрый полицейский». Я посмотрел на Доброго полицейского, который мог дать мне противоположные указания.
Добрый полицейский помог мне встать. С использованием физической силы. Я не переношу прикосновений, и реакция моя была рефлекторной. Я не бросил нападавшего и не зафиксировал его на земле, а простым приемом айкидо освободился от него и восстановил дистанцию между нами. Он отлетел от меня, и Злой полицейский вытащил пистолет из кобуры. Добрый полицейский достал наручники.
В участке полицейские потребовали, чтобы я подписал протокол, в котором говорилось, что я наблюдал за детьми в парке и сопротивлялся аресту. Наконец я получил ответ на вопрос, что я сделал не так. Оказалось, в Нью-Йорке запрещено заходить на территорию детской площадки без ребенка в возрасте до двенадцати лет. Очевидно, я не заметил соответствующее предупреждение на входе.
Невероятно. Если бы я, как полагали полицейские и ожидали законодатели, получал сексуальное удовлетворение от наблюдения за детьми, то для того, чтобы обеспечить себе доступ на детскую площадку, я сначала должен был похитить ребенка. Доброго и Злого полицейского эти доводы не заинтересовали, и в конце концов я изложил последовательность событий так, как им хотелось.
После этого меня оставили взаперти на пятьдесят четыре минуты. Предварительно забрав телефон.
По истечении этого времени появился человек постарше, также в полицейской форме. В руках у него был распечатанный протокол моего допроса.
– Профессор Тиллман?
– Приветствую вас. Мне надо позвонить адвокату.
Время, проведенное в одиночестве, помогло мне собраться с мыслями. Я вспомнил номер адвокатской конторы по уголовным делам, которую рекламировали в метро. Он начинался на 1 800.
– Не хотите сначала позвонить жене?
– Мне важнее профессиональная консультация.
Я понимал, что известие о моем аресте вызовет у Рози стресс, тем более что проблема до сих пор не разрешена, а помочь она вряд ли сможет.
– Можете позвонить адвокату, если хотите. Не исключено, что он вам не понадобится. Хотите пить?
Я ответил, не задумываясь:
– Текилу, пожалуйста. Чистую.
Секунд пять он неотрывно смотрел на меня. За текилой не пошел.
– Может, «Маргариту»? Или клубничный дайкири?
– Нет, коктейли готовить хлопотно. Текила годится.
Я сомневался, что в участке найдется свежевыжатый сок. Лучше простая текила, чем «Маргарита», с лимонным сиропом или кисло-сладкой смесью.
– Вы из Мельбурна, верно?
– Совершенно верно.
– И сейчас работаете профессором в Колумбийском университете?
– Доцентом.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы говорите правду?
– Декан медицинского факультета.
– То есть вы совсем неглупый человек?
Неловко отвечать утвердительно на подобный вопрос. Я не хотел показаться высокомерным и потому просто кивнул.
– Хорошо, профессор, тогда ответьте мне. Когда я предложил вам «Маргариту», вы, при всем вашем уме, действительно решили, что я сейчас отправлюсь на кухню выжимать для вас лайм?
– Лимон тоже сгодится. Но я попросил текилу. Приготовление сока для коктейля кажется мне нерациональной тратой рабочего времени сотрудника органов правопорядка.
Он откинулся в кресле.
– Вы надо мной смеетесь?
Я находился в чрезвычайном напряжении, но осознавал, что, вероятно, допустил какую-то ошибку. Я постарался разъяснить ситуацию:
– Я арестован, и мне грозит лишение свободы. Я не знал, что нарушаю закон. И я не пытаюсь шутить.
Я на секунду задумался, а потом все-таки добавил, надеясь, что это снизит мои шансы на тюремное заключение, следствием которого стала бы низкокачественная еда, скучные разговоры и предложения нежелательных сексуальных контактов:
– Я несколько социально неадаптирован.
– Это заметно. Вы действительно пожелали удачи в борьбе с преступностью полицейскому Куку?
Я кивнул.
Он расхохотался.
– У меня есть племянник, он очень похож на вас.
– Тоже профессор генетики?
– Нет, но если вы хотите что-нибудь узнать об истребителях времен Второй мировой, вам к нему. О самолетах он знает все, о том, как избегать неприятностей, – ничего. Вы, наверное, в школе хорошо учились. Ну, раз стали профессором.
– Отметки у меня были отличные. Но общение с окружающими не доставляло мне удовольствия.
– Проблемы с властями были?
Мне инстинктивно хотелось ответить «нет», ведь я стараюсь не нарушать правила и никому не хочу причинять неприятности. Но я не мог избавиться от воспоминаний, связанных с преподавателем богословия, директором школы и деканом по науке в Мельбурне. А потом были еще Винище, управляющий домом в Бруклине и эти двое полицейских.
– Были. Из-за неумения говорить неправду, а не по злому умыслу.
– Раньше аресту подвергались?
– Нет, это первый случай.
– Вы утверждаете, – он сверился с протоколом, – что находились на детской площадке с целью наблюдения за детьми в рамках подготовки к отцовству.
– Совершенно верно. Моя жена беременна. Мне нужно ближе познакомиться с детьми.
– Господи. – Он опять посмотрел в протокол, но по глазам не было заметно, что он читает. – Ладно, по-моему, вы не представляете опасности, но и отпустить вас просто так я не могу. Если на следующей неделе вы откроете стрельбу в школе и выяснится, что я ничего не сделал…
– По статистике, это маловероятно…
– Молчите. Иначе договоритесь до неприятностей.
Совет прозвучал здраво.
– Я пошлю вас в клинику «Бельвю». Вот фамилия человека, который должен вас осмотреть, и, если он решит, что с вами все в порядке, значит, вы проскочили. Мы все, значит, проскочили.
Он вернул мне телефон и отстегнул наручники.
– Брендан – парень хороший. Только не забудьте к нему явиться. Иначе придется вас доставить.
10
Я вышел из полицейского участка в 18:32. И немедленно позвонил в «Бельвю», чтобы договориться о встрече. Секретарь попросила меня перезвонить завтра, если случай не срочный. Я стал описывать ситуацию, и к исходу четвертой минуты моя собеседница пришла к твердому выводу, что к числу срочных она не относится.
