Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
— Докладать наверх будем? — открыл дед совет в Филях.
— По-хорошему надо бы, — начал Санька. — Нас, конечно, вздёрнут, но сначала людей подкинут. Надо скопом на степь наваливаться, цепью прочёсывать. — Пастух сплюнул. — Блин, жаль не перекрытые! Хоть за водярой заряжайся!
— Вот чё к чему? — сказал Вовка.
— К тому, что люди не поймут, — объяснил Санька. — Как можно по трезвяни тыщу овец прозевать? А так бы сказали — залили шары и приспали отару, как пьяная Зинка своего ребёнка. Под градусом всё можно, общий это грех, родной. А другие отмазки не проканают. Начальство меньше распекать будет, без базара, но люди… люди — нет, не поймут. Синька — первый адвокат на деревне. Ей хоть вор, хоть убийца, хоть насильник, хоть кто — она всех подчистую отмажет. Никто потом камня не бросит. Для виду, конечно, покастерят, но в душе простят, посочувствуют даже.
У Вовки по спине пробежал холодок, взъерошивший волосы.
— Ты, случаем, не того, крыша не потекла? — осведомился он. — Синька — это отягчающее. По закону даже!
— А по сердцу, Вов? — тихо спросил Санька.
— Вот это да-а, — покачал головой городской, брови его поползли вверх. — Ты ведь шутишь? — Он посмотрел по сторонам в поисках свидетелей неслыханного. — Это ведь такой КВН из-под печки, — да?
— Куда там, — горько усмехнулся Санька и как-то разом спёкся, голос его упал. — Чабан без поголовья. Всадник без коня. Какие, нафиг, КВНы?! Только бухло теперь и спасёт. Вот на дух не хочу, а силком залью — один для меня выход! У нас, у хакасов, иммунитета на водяру нет, дураками в пьянке делаемся прямо по науке. Скажут, зашибись, что ещё не зарезал кого. Короче, сразу говорю — трезвым на людях не появлюсь.
— А я?! — воскликнул Вовка. — Мне что делать?! Обкуриться?! Упороться?! Дед, почему молчишь?! Что он мелет такое?!
— От стыдобы буровит, голый он, — молвил старик.
— Сань, ты вообще откуда? — обратился к другу Вовка.
— А ты, Вов? — задал встречный вопрос Санька.
Помолчали, наполнив перерыв табачным дымом, не стесняясь деда.
— Решайте всё сами, — взял старик самоотвод после перекура. — Стар я на дальние переходы, обузой буду. Да ведь и КРС остался, за ним приглядеть надоть. А отару найдёте, такой мой сказ. Можете несколько голов на выходе не досчитаться, а отара отыщется — не канет. Овцы держатся кучно, сами в курсях. Попробуй в поле одну отбить — время даром изведёте. Ну, лихой человек отщипнёт от цельного, болота дань возьмут, ещё какая напасть, а цельное никуда не денется. Людей в полях поспрошайте, на то и язык во рту. Кто-нить обязательно видел, подскажут. Края у нас на глазастых людей знатные. А ежели чего — скотину свою продам, домишко, покроем недостачу. Не жил богато — неча начинать. За это не терзайтесь. Может, ещё и обойдётся всё. Не маленькие вы уже. Да и не зима вьюжная — июль в зените. Я семнадцати годков уже десять годков как отпахал, сызмальства со скотом. Война…
11
Собирались в дорогу. Парни набивали вещмешки провизией, тёплой одеждой и держали совет. Постановили на подмогу никого не звать — покосы в разгаре. У людей в страду каждый солнечный день на счету, отрывать их от работы нельзя. Да и времени много уйдёт на сборы. Сотовые сели (Вовкин так вообще барахлил после озёрного нырка), зарядить их можно было только на летней дойке, а это четыре километра по пересечённой. А потом пока дозвонишься до соседей (что не факт вообще), пока растолкуешь им ситуацию, пока дождёшься расшвырянную по всей степи пешую и конную помощь — часы и часы утекут.
Пока пацаны собирались, дед шаманил над картами озёр. Был он заядлый рыбак, на дух не переносивший лов на сети и по-своему приучавший мужиков к удочке. Собираясь на смену, старик обязательно наведывался в совхозную контору и просил распечатать ему подробные карты окрестных озер в десятках экземпляров. Далее затаривался пятком мешков отрубей, мешком зерна и ехал на работу. В свободное время рядом с вагончиком готовил приманку. Для этого брал мучные отруби, замешивал их с заранее распаренными зернами, катал из этой массы шары и при случае разбрасывал подкормку на озёрах под нужное словцо. Затем на картах обозначал православными крестиками места силы. Рыбаков через вагончик проезжало порядочно, им и раздавал «рыбные» листы. Условия у старика было одно: никаких сетей. Мужики из корневых слово держали, так как ехали не за карасём да карпом, а отвести душу. А браконьеров дед вычислял сразу по чересчур бесцеремонной или, наоборот, хитро-мудро-интеллигентной манере себя подавать. Иной раз не ленился и с инспекцией на озёра выехать. Увидев бесчинство (что редко случалось), не корил, лишь бросал «Эх, вы-ы-ы» и оставлял шабашников наедине с совестью.
Перед уходом дед не стал запирать вагончик — лишь на проволоку дверь привязал, чтобы от ветра не хлопала. На столе рядом с аккуратными кипами карт с рыбными могилками была оставлена записка:
Мужики!
Берите карты (кому какую надоть) и рыбальте с Богом. Жор у рыбёхи нынче так себе, аппетита у неё нуль с минусом, берёт она в основном на тесто, проверено. Сетёхами не балуйте, динамитом не промышляйте — грех. Если кто забыл соль иль спички — ищи в ящике под кроватью. Подбросите нам с пацанвой крупы ли, вермишели или какой другой твёрдый припас — мы не гордые, будем рады. Разжился бы и табачком. Так-то ничаво, да мои разбойники покуривать зачали, таскают втихаря «Примы» мои. Не знаю уже куда прятать — Санька везде найдёт, нюх у подлеца отцовский. А картошки и лука нам — спасибо — не надо, урожай в прошлом годе добрый, грех жаловаться. Вернёмся ли сегодня с ребятами, нет ли — не ведаю, небольшие загвоздки. Оставайтесь с ночёвкой, кому приспичит. Дрова под вагончиком.
Дед Архип
Прощались…
— О плохом не думайте, а то беду накличете, — напутствовал старик. — Пока она ведь что, отара-то? Пасётся она. Сытая, привитая, постриженная, в креолине купаная. Вольготно ей сейчас. Куды хочет — туды бредёт, травку подходящую выбирает. Без человека ей даже сподручней: никто не тревожит, не заворачивает, направление не задаёт. Это она ведь только для нас потерялась, в трёх наших головах, а для самой себя — нет. Хорошо ей на вольном промысле. Самоуправство у неё там образовалось: ведуньи полковниками стали, матки — сбоку, ягнятки — по центру… Ну, с Богом!
— Бога нет, — брякнул Санька. — Фигня всё это. Его придумали для олигархов, чтоб простой народ в кулаке держать, чтоб не рыпались и своё место знали.
Где это Санька вычитал, выслушал или высмотрел — покрыто мраком. Не беда. Должна же быть хоть какая-то тайна в легенде, а то всё как в степи — на ладони. Дед словил в траве кузнечика и предложил атеисту:
— Ну-ка состругай мне такого же. С такими же ногами-циркулями да кишками в нитку. И чтоб сердечко с точку. И стрекотал чтоб мне в траве, жопкой двигал, скакал козлёнком, а не Тимошкой валялся. Состругаешь — Бога нет, ты над всем хозяин.
— Ага, пусть сострогает, — поддакнул Вовка и сразу получил от деда подзатыльник.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
