И на зиму в Смоленск пошел; из Смоленска после Пасхи вышел; и Юрьева мать умерла.
Переяславлю пришедъ на лѣто, собрах братью[158].
В Переяславль вернувшись к лету, собрал братьев.
И Бонякъ приде со всѣми половци къ Кснятиню[159], идохом за не ис Переяславля за Сулу, и Богъ ны поможе, и полъкы ихъ побѣдихом, и князи изъимахом лѣпшии, и по Рожествѣ створихом миръ съ Аепою, и поимъ у него дчерь[160], идохом Смоленьску. И потом идох Ростову.
И Боняк пришел со всеми половцами к Кснятину; мы пошли за ними из Переяславля за Сулу, и Бог нам помог, и полки их победили, и князей захватили лучших, и по Рождестве заключили мир с Аепою, и, взяв у него дочь, пошли к Смоленску. И потом пошел к Ростову.
Пришед из Ростова, паки идох на половци на Урусобу с Святополком[161], и Богъ ны поможе.
Придя из Ростова, вновь пошел на половцев на Урусову со Святополком, и Бог нам помог.
И потом паки на Боняка к Лубъну[162], и Богъ ны поможе.
И потом опять ходили на Боняка к Лубну, и Бог нам помог.
И потом ходихом к Воиню[163] с Святополком; и потом пакы на Донъ идохом с Святополком и с Давыдомъ[164], и Богъ ны поможе.
И потом ходили к Воиню со Святополком, и потом снова на Дон ходили со Святополком и с Давыдом, и Бог нам помог.
И к Выреви[165] бяху пришли Аепа и Бонякъ, хотѣша взяти ѝ, ко Ромну[166] идох со Олгомь и з дѣтми на нь, и они, очутивше, бѣжаша.
И к Вырю пришли было Аепа и Боняк, хотели взять его; к Ромну пошли мы с Олегом и с детьми на них, и они, узнав, убежали.
И потом к Мѣньску ходихом на Глѣба[167], оже ны бяше люди заялъ, и Богъ ны поможе, и створихом свое мышленое.
И потом к Минску ходили на Глеба, который наших людей захватил, и Бог нам помог, и сделали то, что задумали.
И потом ходихом къ Володимерю на Ярославця[168], не терпяче злобъ его.
И потом ходили к Владимиру на Ярославца, не стерпев злодеяний его.
А и-Щернигова до Кыева нестишьды ѣздих ко отцю, днемъ есмъ переѣздилъ до вечерни[169]. А всѣх путий 80 и 3 великих[170], а прока не испомню менших. И мировъ есмъ створилъ с половечьскыми князи безъ одиного 20, и при отци и кромѣ отца, а дая скота много и многы порты своѣ[171]. И пустилъ есмь половечскых князь лѣпших изъ оковъ толико: Шаруканя 2 брата[172], Багубарсовы 3[173], Осеня братьѣ 4[174], а всѣх лѣпших князий инѣхъ 100[175]. А самы князи Богъ живы в руцѣ дава: Коксусь с сыномь, Акланъ, Бурчевичь, Таревьскый князь Азгулуй[176], и инѣхъ кметий молодых 15[177], то тѣхъ живы ведъ, исѣкъ, вметах в ту рѣчку въ Салню[178]. По чередам избьено не съ 200 в то время лѣпших.
