Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
В силу разных обстоятельств, а особенно в силу того, что приходится учить разным вещам других людей, того, что это необходимо для зарабатывания денег, и того, что к ним обращаются, либо потому, что они просто любят это делать, многие, поучая, упрощают и обобщают, теряя конкретность и отграниченность. Вы, наверное, знаете, что пока человек любит учить, ему нельзя это делать. Пока человеку нравится учить, пока он не воспринимает это просто как работу, это говорит о том, что он реализует тенденцию, которая есть в каждом социализированном человеке, – тенденцию поучать. С возрастом эта тенденция возрастает, потому что служит оправданием прожитых лет. Если нет другой возможности, то поучать начинают своих ближних, лишая себя всякой возможности с ними познакомиться.
Забота о том, чтобы быть зрячим в своей любви и вере, – это принципиальный момент, потому что очень часто человек называет нечто верой и любовью только для того, чтобы превратить это в само собой разумеющуюся норму, то есть актуально забыть. «Я в это верую» – значит, все, этим можно не заниматься. «Я люблю» – все, этим можно не заниматься. Это я часто наблюдаю и в вас, мои друзья. Все дело в том, что тем, во что веришь, и тем, кого любишь, как раз и надо заниматься, а все остальное не принципиально, не существенно. Выверт социализации и сила социального давления, социальной суггестии и социального наследования позволяет человеку забыть то, что он в какой-то момент истины сам определил для себя как самое важное и самое существенное. Этот выверт, этот барьер мешает человеку пребывать в своей же вере и в своей же любви, потому что наличие у него зрелой веры и зрелой любви делает человека почти неуязвимым для социального давления. Социум, будучи надличностной структурой, этого не упустил и вмонтировал людям социальный и психологический защитный механизм, препятствующий таким проявлениям.
Зрячесть – это то качество, которое сейчас наиболее актуально. Это корректность мышления, которая прежде всего проявляется в восприятии границ явленного, ибо каждая явленность отграниченна.
Это и есть сокровенные знания традиции. Они не требуют игры в эзотерику, тайну и посвящение. Это сокровенное знание. Человек либо может это взять, либо не может, и все. Традиция не играет в эти глупые игры охранения своего знания. Это не то знание, которое нужно охранять от профанов, его невозможно профанировать. Знания о зрячей любви и зрячей вере и условия, при которых эта зрячесть возможна, нельзя спрофанировать: если вы их возьмете, вы станете зрячими, а если не возьмете то ничего не сможете с ними сделать. Их нельзя продать на рынке, они не только не пользуются спросом, а вообще отвергаются.
Все то, что вы имеете, все ваши специальные знания и умения могут быть трансформированы в содержание вашего бытия. Тогда бытие перестанет быть абстрактным понятием, а станет конкретно насыщенным, тогда даже такая совсем нулевая вещь, как самосознание, о котором ничего нельзя подумать, нулевая точка, даже эта нулевая точка заполнится конкретикой, конкретным содержанием ее пребывания в мире.
И тогда вам уже не нужно будет беспокоиться по поводу того «зачем?». Ибо это «зачем?» откроется перед вами с полной ясностью. Вы сможете видеть мир, его движение, сможете видеть или получать планы на десять, двадцать, сорок лет вперед, не создавая при этом жесткой модели и гарантированного будущего, потому что вы будете зряче пребывать в доступной вам реальности. Ваши возможности будут отграничены только границами доступной вам реальности.
На сегодняшний день возможности человека ограничены массой социально обусловленных понятий. Вы увидите, что многие люди не могут реализовать свою колоссальную потенциальность только потому, что в детстве с ними произошло то-то и то-то. Некоторые люди не могут сделать этого из-за того, что в процессе их социализации прошел технологический сбой и им не был вмонтирован тот или иной блок. Это бесконечный рассказ, потому что каждый человек – это потрясающая история. Но в нашей культуре к этому нет внимания. Человек воспринимается как история его жизни, как биография, хотя биография имеет к человеку крайне малое отношение, в лучшем случае – это одна десятитысячная истории человека. Человек сам по себе – колоссальное изделие, изделие, которое обволакивает собой событие, и в то же время каждый человек – это и есть событие в реальности. Это не красивая идеология, это факт, который можно видеть. Это событие разворачивается в пространстве, пребывает в нем и своей жизнью влияет на реальность. В сцеплении с другими событиями.
И тогда у вас не будет проблемы: «Ах, я вижу механизмы человека! Ах, я вижу его ложную личность! Ах, я вижу, как он сделан! Как же мне его любить? Ах, я могу манипулировать личностью!» Ну и манипулируй на здоровье, если тебе больше делать нечего. Это будет просто такое сцепление событий. Если вы будете видеть человека как событие в реальности, вы будете видеть и себя как событие в пространстве реальности, и это и есть бытие, наполненное потрясающей конкретикой. Это и есть связь между жизнью и бытием, между человеком как изделием и человеком как событием в реальности. Это и есть та опора, тот исходный момент, с которым работает традиция и с которым она связывает свою надежду.
Мы все вылеплены из тьмы. Никто из нас не сделан из света. Мы люди. Мы сделаны из тьмы, но сделаны светом. Вот это и есть исходная ситуация. Если мы хотим любить, верить и бытийствовать в мире, наши глаза должны быть зрячими. В противном случае мы обречены. Обречены пребывать вещами, которые не знают, как они сделаны, из чего они сделаны и что они из себя представляют, и просто функционируют по неизвестным им законам. Однажды я услышал от Традиции ответ на знаменитый вопрос: «Я кто?» – «Ты событие в реальности». Вот это и есть для меня моя любимая Традиция. Так я обрел тот смысл, который искал. Я искал смысл моей единичной жизни. Смысл, который бы содержался в ней самой, без ссылок на мистические пространства, на связь поколений и на то, что так утешает людей, позволяя им относительно радостно функционировать, согласно железнодорожному расписанию. Это главный подарок от Традиции.
Слышу голос отца своего
Личность моя была в полном порядке. Я был достаточно знаменитым человеком, играл в Народном театре главные роли наряду со взрослыми. Все мои друзья были в основном взрослые люди с завода. Я зарабатывал больше, чем моя мама. Я был довольно известный спортсмен, мои фотографии появлялись в местной прессе регулярно: то очередной рекорд, то победа на соревнованиях. Я читал. Читал запойно, в бешеных количествах. Я не ходил ни на какие танцы-шманцы – это мне было не интересно. Я бегал в филармонию, на тренировки, в Народный театр и на работу. Закончил я школу… и поступил в Минский театральный институт.
А когда я попал в психушку на обследование, то опоздал на неделю на занятия. Мне пришлось объяснять, что со мной вышло: военкомат проверял меня и признал годным к военной службе. Занимались мы как бешеные. Приходили утром и уходили в 11–12 часов вечера. Владимир Александрович был очень талантливым педагогом, и он сразу объяснил, что научить этому делу нельзя, а научиться можно. Он никогда никого не подталкивал. Если проявляешь инициативу – тебя, то есть твои этюды, смотрят. А если нет – сиди в углу, ну отчислят потом, и все.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
