Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
– Сэрьгей Льобофф! Сэрьгей Льобофф ком цу мир!
Лобов вышел из строя и пошел вслед за женщиной. Она привела его к своему столу, заполнила учетную карточку и велела расписаться.
– Арбайтер? – спросила она.
– Найн. Хох шуле ляндвиршафт.
– Гут, зер гут! – одобрила регистраторша и показала рукой, куда ему надо встать. Это была небольшая группка женщин, в которой Лобов сразу же отыскал глазами Ирину. Он едва не побежал к ней. Она тоже подалась ему на встречу, радостно сияя глазами:
– Все в порядке! Нас направят к одному хозяину! – И шепнула: – Я отдала этой тетке свои золотые сережки.
Женщин было четверо, Сергей в их группе был пятый. К ним подошел хозяин – пожилой бауэр в тирольской шляпе, в солдатских сапогах, в рыжем кожаном жилете. Он внимательно вглядывался в предназначенных ему работников. За его спиной стоял переводчик, который произнес напутственное слово:
– Это ваш хозяин. Его зовут Иоганн Цубербиллер. Вы все должны ему подчиняйт и выполняйт все его требований. Кто будет плёхо работат, тот пойдет в лагер, где будет работат много и хорошо. Кто будет убегайт от свой хозяин, тот будет словлен и расстреляйт. А тепер все следовайт за свой хозяин в фольварк!
Цубербиллер взгромоздился на телегу, груженную какими-то мешками и ящиками, хлестнул мерина и неспешно покатил по булыжной мостовой. Женщины пошли вслед за телегой.
– Обменяла сережки на Сережку! – смеялась Ирина, и он радостно сжимал ее руку. И все смотрели на них, таких счастливых, забыв на время все тяготы рабской жизни.
Фольварк Цубербилера находился километрах в семи от Кибартау – в маленькой рощице с прудом, окруженной почти со всех сторон полями и огородами.
Их разместили в каменной конюшне на шесть лошадей. Пять денников были пусты – коней забрали в армию. И только в шестом стоял старый, негодный к службе мерин. Денники были оббиты хорошо стругаными досками, и в каждом из них стояла автопоилка, которой можно было пользоваться (втихаря от хозяина) как умывальной раковиной.
Василий, рослый светловолосый хлопец лет двадцати, жил в фольварке уже третий месяц и потому считался старожилом и своего рода бригадиром. Под его началом работали здесь еще три невольницы: две молодые белоруски Ганка и Галка и сорокалетняя литовка Данута. Данута стряпала для хозяина и варила еду для работников. Ганка с Галкой с утра дотемна работали на обширном огороде и в саду. Василий помогал им в тяжелых работах, благо силушкой Бог не обидел, но главной его заботой были свинарник и крольчатник. Все три женщины подчинялись ему не только днем – по работе, но и ночью, на своих импровизированных постелях. Это был как бы его личный прайд, гарем; и если с первых минут знакомства он встретил Сергея весьма настороженно, то вскоре понял: новичок – ему не соперник, раз он прибыл с женой, и зариться на его подруг не будет. Отношения сразу установились, и как-то за кружкой вечернего чая Василий рассказал свою историю. Родом он из Барановичей. В сентябре 1939-го был призван в Войско польское, но мундир надеть не успел, да и оружие получить тоже: сентябрьская война в сентябре и закончилась. Два года он жил в деревне под Барановичами у дядьки, помогал ему по хозяйству, неплохо освоил плотницкое ремесло, плел из ивы корзины и даже нехитрую мебель. С началом новой войны его призвали в Красную Армию. Он честно прибыл на сборный пункт, который располагался за городом близ лесной деревушки. Именно там формировался 17-й стрелковый корпус. Но никто из новобранцев не успел получить ни гимнастерок с пилотками, ни винтовок с патронами. Лагерь призывников был сначала разбомблен немецкими самолетами, а потом стерт с лица земли мощным артиллерийским огнем. Оставшимся в живых – а их были сотни и сотни – приказали укрываться в лесу. Но немцы успели заметить передвижение большого количества людей, засекли лесок с воздуха и ударили по нему из тяжелых орудий. Безоружные, по сути дела гражданские люди, оказались в сущем аду: взрывы фугасов валили деревья, и под их стволами, под градом осколков несостоявшиеся красноармейцы гибли десятками. Тяжелораненых некому было вытаскивать. Василию чудом удалось выбраться из лесного огненного ада. Он вернулся в свою деревушку, уже занятую немцами. Поскольку его еще не успели постричь наголо, и потому он не был похож на переодетого красноармейца, немцы не отправили его в лагерь военнопленных, но тут же загребли в «остарбайтеры», участь которых была намного легче судьбы узников всевозможных шталагов. Василия отправили на сельхозработы в Восточную Пруссию. Так он и оказался в фольварке «Теодор». Василий считал, что ему здорово повезло – могли бы и на завод или в шахты отправить – и был, конечно, прав. Свой первый и единственный бой, точнее, барановическую бойню, он вспоминал с дрожью в голосе и трясцей в руках. Сергей рассказывал ему, что пережил в Бресте и как он выбирался из окружения. Так они не просто сошлись, но и подружились. Ирину женщины-рабыни тоже приняли милостиво, как подругу по несчастью. Хотя, конечно же, ей завидовали: красивая да еще и с мужем…
Иоганн назначил новичка в свинарник. Сам показал, что и как надо делать, как готовить и задавать корм, и обязательно раз в сутки обмывать свиней теплой водой из гибкого душа. Ирину отправили на картофельное поле убирать урожай. Та еще работка была – под проливным осенним дождем! Зато потом Сергей приводил ее в свинарник, отделанный керамической плиткой, и включал теплый душ. Вот это было наслаждение! И даже волосы удавалось помыть и промыть как следует.
Потом они шли ужинать тем, что послал Бог и приготовила Данута. Чаще всего это была вареная картошка с морковью и луком. Иногда чечевичная каша, приправленная репсовым маслом да кружка овсяного отвара.
Отужинав, обитатели фольварка расходились по денникам и без сил падали на свои подстилки. После свинарника конюшня, с ее благородными запахами, ароматом сосновых опилок и стружек, казалась райским жилищем.
– Вот тебе и рай в шалаше! – говорил Сергей всякий раз, укладывая Ирину на мешки, набитые сеном и укрывая драным меланжевым одеялом. Холода еще не нагрянули, но было по-осеннему зябко, и Сергей, как мог, согревал жену.
Всякий раз, когда их тела соединялись и начинали вершить таинственную любовную работу, они оба обретали немыслимую свободу: исчезали перегородки денников, стены конюшни, ограда фольварка, границы Пруссии… Вселенная становилась их обиталищем, их приютом, их домом. И ощутив, как разливается под ним Млечный Путь, Сергей возносился по нему к звездам, которые горели глазами его предков и всех еще не родившихся его детей. И от этой космической невесомости, невероятной полетной легкости счастливо кружилась голова и набатно колотилось сердце.
Все свои ботанические знания Сергей бросил на поиски природных витаминов и полезных трав, которые могли бы подкрепить и Ирину, и будущего ребенка. Первым делом он запас яблок, которые в изобилии валялись на земле. Яблоки зарыл в опилки и стружки, выстилавшие денник, и они там хорошо сохранялись. В пруду фольварка он насобирал водоросли-ламинарии, которые высушил на солнце и добавлял Ирине в еду, собирал и сушил рябину, шиповник, желуди.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
