Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
Реактор, на котором произошла авария, теперь называют реактором чернобыльского типа. Его конструкция почти полностью повторяет те промышленные реакторы, на которых шла наработка плутония для бомбы. По мнению некоторых специалистов, уран-графитовый реактор (РБМК – реактор большой мощности канальный), который был в Чернобыле, не подходит для мирных целей. Его главным недостатком физики называют образование пара, которое приводит к росту радиоактивности. Однако в Институте атомной энергии прекрасно об этом знали, поэтому для каждой атомной электростанции была разработана специальная инструкция, которой нужно было неукоснительно следовать при эксплуатации.
За день до взрыва на ЧАЭС были запланированы испытания систем безопасности. Для этого реактор должны были остановить. Однако остановка по каким-то причинам откладывалась, в конце концов именно это привело к трудностям с управлением реактором. После начала испытаний мощность стала катастрофически падать, началось ксеноновое «отравление» реактора, и по инструкции сотрудник АЭС должен был его остановить. Однако проблемы с РБМК становились все серьезнее, а диспетчеры и дальше продолжали выводить стержни ручного управления из активной зоны, которые могли заглушить реактор в случае аварийной ситуации. Вода в РБМК постепенно превращалась в пар, росло давление, параллельно разгонялась мощность. Когда ситуация вышла из-под контроля, персонал ЧАЭС решил воспользоваться автоматическим аварийным глушением, но было уже поздно. Стержни не пускало внутрь давление пара, реактор разгонялся все сильнее, и в итоге после очередного скачка мощности произошел взрыв. Затем начался пожар, и сотрудникам электростанции пришлось покинуть здание. А так как взрыв повредил активную зону реактора, начался выброс радиоактивных веществ в атмосферу.
По мнению специалистов, причиной аварии было то, что эту важную установку обслуживали всего 2 человека. А в случае опасности только один имел право принимать окончательное решение. Помимо этого, операторы пренебрегли обязательными инструкциями, которые предписывают глушить реактор в случае таких резких скачков мощности. У ученых были претензии и к самой конструкции реактора, в особенности к его системе безопасности. Анатолий Петрович, который был научным руководителем проекта РБМК, считал это своей личной недоработкой. Во время опытов по атомным подлодкам и первым реакторам он делал модели ключевых деталей установки в натуральную величину. Однако стендов для отработки образования пара в активной зоне реактора сделано не было. Это был первый подобный случай в жизни АП.
АП. 1980-е гг.
Весь удар Александров взял на себя. В июле 1986 года на Политбюро он заявил, что хочет покинуть пост президента АН СССР: «Ныне действующие реакторы можно обезопасить. Даю голову на отсечение, хоть она и старая, что их можно привести в порядок. Прошу освободить меня от обязанностей президента Академии наук и дать мне возможность исправить свою ошибку, связанную с недостатком этого реактора». Анатолий Петрович считал, что из-за одной ошибки, пусть и страшно разрушительной, нельзя ставить крест на всей атомной энергетике. Это было бы невежественно и чудовищно. Анатолий Петрович не любил вспоминать о чернобыльской трагедии, но в 1993 году он решил раз и навсегда избавиться от чувства недосказанности и написал предисловие к книге Н. Д. Тараканова «Две трагедии века». Этой статьей АП старался поставить точку в извечном вопросе «Кто виноват», который преследовал его уже много лет.
«И все же Чернобыль – трагедия и моей жизни тоже. Я ощущаю это каждую секунду. Когда катастрофа произошла, и я узнал, что там натворили, чуть на тот свет не отправился. Мне часто задают вопрос: знал ли я о нем? В том-то и трагедия, что я не знал. Никто вообще в нашем институте не знал о готовящемся опыте и не участвовал в его подготовке. И конструктор реактора, стоящего на Чернобыльской АЭС, академик Н. А. Доллежаль тоже ничего об этом не знал. Когда я потом читал расписание эксперимента, то был в ужасе. Множество действий по этому расписанию привело реактор в нерегламентное состояние.
Спрашивают также, кто разрабатывал проект. Руководство АЭС поручило подготовить проект эксперимента Донтехэнерго, организации, которая не имела дела с АЭС. Дилетанты могут руководствоваться самыми добрыми намерениями, но они вызвали грандиозную катастрофу – так и произошло в Чернобыле. Директор станции, не привлекая даже заместителя главного инженера своей АЭС, физика, разбирающегося в сути дела, заключил договор с Донтехэнерго о проведении работ. Регламент эксперимента был составлен и послан на консультацию и апробирование в институт «Гидропроект» имени Жука. Сотрудники института, имеющие некоторый опыт работы с атомными станциями, не одобрили проект и отказались его визировать. Я часто теперь думаю: хоть бы «Гидропроект» поставил кого-либо из нас в известность! Но его сотрудники не могли даже предположить, что на станции все-таки решатся проводить эксперимент. В нашем бывшем министерстве, Минсредмаше, об эксперименте тоже не знали: ведь Чернобыльская АЭС была передана Минэнерго. Может быть, это и было первой ошибкой… По-всякому можно относиться и к бывшему Минсредмашу, попрекать его отсутствием гласности, излишней секретностью, но там были профессионалы и по-военному дисциплинированные люди, четко соблюдающие инструкции, что в нашем деле чрезвычайно важно.
Существует инструкция, которую обязан соблюдать персонал любой АЭС. Это технический регламент, гарантия ее безопасности. Двенадцать раз эксперимент нарушал действующую инструкцию по эксплуатации АЭС! Одиннадцать часов АЭС работала с отключенной САОР (система аварийного отключения реактора)! Можно сказать, что изъяны существуют в самой конструкции реактора. Однако причина аварии все-таки – непродуманный эксперимент, грубое нарушение инструкции эксплуатации АЭС. Реакторы такого типа стоят и на Ленинградской, и на Курской АЭС – всего пятнадцать штук. Почему же авария произошла в Чернобыле, а не в Ленинграде, например? Повторяю, недостатки у реактора есть. Он создавался академиком Доллежалем давно, с учетом знаний того времени. Сейчас эти недостатки уменьшены, компенсированы. Дело не в конструкции. Вы ведете машину, поворачиваете руль не в ту сторону – авария! Мотор виноват? Или конструктор машины? Каждый ответит: «Виноват неквалифицированный водитель».
Атомная энергетика – стимул для развития промышленности вообще. Нельзя сейчас закрыть ее на 15–20 лет, как полагают некоторые. Это значило бы окончательно растерять специалистов, а потом повторить весь путь заново.
Когда пускали атомные электростанции, я часто брал туда с собой детей, потом внуков. Я не боялся аварий при этих пусках, хотя всегда были недостатки. Помню, и на испытания атомохода «Ленин» приехал с младшим сыном, школьником. Безопасность работы – единственный критерий существования АЭС».
АП считал, что он по-крупному виноват в двух вещах. Во-первых, им со Славским не удалось отдать обслуживание реакторов в руки компетентного министерства. Это снизило общий уровень требований к сотрудникам и привело к тому, что обслуживанием опасных объектов занимались смены в 2–3 человека. Они и принимали те решения, от которых зависели жизни тысяч людей. Во-вторых, Александров не снимал с себя ответственности и за техническую сторону дела. К счастью, недоработки в конструкции ему все-таки удалось устранить. Целью Анатолия Петровича было усиление автоматизированных систем защиты реактора, которые даже в случае недосмотра оператора смогли бы предотвратить аварию. Отныне системы безопасности были ориентированы не только на технический, но и на человеческий фактор. Все же, цепная реакция – это не тот процесс, который можно полностью контролировать. Однако плюсы атомной энергетики сильно перевешивают ее минусы. Это и хотел доказать людям один из ее отцов.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
