Теперь мне вам представить надо Достойнейшего Шелкопряда, — Продолжил Джеймс свой краткий спич. — В шелкопрядении достичь Он совершенства смог такого, Что от Парижа до Тамбова, От Аппалачей до Судет Его искусству равных нет. И даже в лавках Сингапура, Где по традиции культура Шелкопряденья высока, Шли нарасхват его шелка. К тому ж, да будет вам известно (А это знают повсеместно!), Что честь имел он год назад Поставить свадебный наряд Английской королеве. Кстати, Узнав об этом из печати, Ваш президент, не будь дурак, Послал ему заказ на фрак. (Тут, обезумев от восторга, Толпа на площади исторгла Могучий клич: «Давно пора Спустить их вниз. Ура! Ура!»)
38
Через пять минут наши путешественники были благополучно спущены вниз, и Джеймс уже рассказывал о своих приключениях изумленным представителям городских властей.
Так, совершенно неожиданно для самих себя, обитатели персика стали героями. Их доставили к зданию муниципалитета, и на его ступенях сам мэр Нью-Йорка произнес прочувствованную приветственную речь. А в это время сотня верхолазов, вооружившись лестницами, веревками и лебедками, снимали огромный персик со шпиля Эмпайр Стейт Билдинг и опускали его на землю.
Мэр заключил свою речь торжественным восклицанием:
— Я полагаю, что в честь наших чудесных гостей мы должны устроить праздничное шествие!
Сейчас же была организованна процессия, возглавляемая огромным открытым лимузином — в нем сидели Джеймс и его друзья.
Следом двигался сам персик, который с помощью подъемных кранов и лебедок был водружен на большой грузовик, где он и восседал, гордый, огромный и сияющий, как всегда. Конечно, снизу у него была небольшая дыра от шпиля Эмпайр Стейт Билдинг, и из нее прямо на мостовую лился персиковый сок, но кого теперь это беспокоило!
Следом ехал в своем лимузине мэр Нью-Йорка, а за ним — два десятка машин с виднейшими представителями общественности города.
Население Нью-Йорка пришло в невероятное возбуждение. Гигантские толпы выстроились вдоль всех улиц по пути следования кортежа, тысячи людей высовывались из окон домов. Они кричали, вопили, визжали, свистели, хлопали в ладоши и швыряли под колеса машин конфетти и серпантин. А Джеймс и его друзья стояли в своем открытом лимузине и отвечали на приветствия.
И тут произошла одна забавная вещь. Когда праздничная процессия неторопливо двигалась по Пятой авеню, из толпы выбежала маленькая девочка и закричала:
— Джеймс, Джеймс! Ну, пожалуйста! Можно мне попробовать твой замечательный персик? Хотя бы самый малюсенький кусочек!
— Сделай одолжение! — крикнул Джеймс в ответ. — Ешь сколько хочешь, а то ведь он может и испортиться!
Не успел он договорить, как полсотни ребятишек выскочили на проезжую часть.
— А можно нам тоже? — кричали они.
— Ну, конечно! — отвечал Джеймс. — Хватит на всех!
Дети вскарабкались на грузовик, как муравьи, облепили огромный персик со всех сторон и жадно набросились на лакомство. Они ели, и ели, и никак не могли наесться. А тем временем со всех окрестных улиц сбегались новые толпы мальчишек и девчонок, горящих желанием присоединиться к пиршеству. И вскоре за грузовиком, неторопливо двигавшимся по Пятой авеню, выстроилась очередь длиной чуть ли не в милю. Вот это была картина! Как будто в Нью-Йорке объявился знаменитый Ганс Крысолов из Гаммельна. А для Джеймса, который прежде и представить себе не мог, что на свете может оказаться так много детей, ничего лучшего просто нельзя было придумать.
