Единственный, кому в эти минуты он хотел позвонить, был дядя Валя.
Дима прижал телефон к уху.
– Привет. Не поздно?
– Нет, я только поужинал, – ответил дядя Валя, – а ты поел?
– Да.
– А что ты ел?
– Пиццу.
– Ой, фу-у-у!
– Дядя Валя, сегодня я едва не наехал на девушку.
– О господи!
– Если бы не моя реакция, быть ей на том свете, а мне – в тюрьме. Хотя я не виноват – она сама упала на дорогу прямо перед машиной. Ее забрала скорая, я уже был в больнице. У нее что-то с нервами, да и вообще… стресс.
– Сейчас у всех стресс.
– Я хочу положить ее к Богдану.
– Зачем тебе это?
– Ну… У нее здесь никого, она беженка, из Луганской области.
– А семья? Тут или там?
– Пока ничего не знаю.
– Какая она? Симпатичная? – заинтересованно спросил дядя Валя.
– Она… – Дима задумался, – скелет, обтянутый кожей.
– Знаешь, скелеты иногда бывают очень симпатичными, – сказал дядя Валя тоном Карлсона. – Делай, что считаешь нужным. Если я понадоблюсь, звони. Я могу приготовить для нее что-нибудь вкусное. Она поправится и превратится в принцессу, как лягушка. Представляешь? А в принцессу можно влюбиться. Пора бы уже…
Дядя Валя Лену так и не принял. Нельзя сказать, что он терпеть ее не мог. Напротив, он ее жалел, считал лучшей из Прокопчуков. Остальных не то чтобы не любил – он их не замечал, и Ирину Андреевну в первую очередь. Так же как и папа Димы, он считал, что кагэбисты опасны для обычного человека, а уж Ирина Андреевна вдвойне: ее отец тоже работал на Совнаркомовской, а после войны запил и выстрелил себе в рот. Перед этим он угрожал револьвером жене и дочке, но те вовремя выскочили в коридор коммуналки. Поговаривали, что папа Лены женился исключительно из соображений карьеры. До свадьбы он был в обкоме комсомола старшим на побегушках, а не успел выйти из Дворца бракосочетаний, как перевели в обком партии и дали кабинет – не с видом на площадь Свободы (тогда она еще была площадью Дзержинского), а окнами во двор, что тоже было большим достижением.
Зазвонил домашний телефон.
– Кто это так поздно тебе звонит? – спросил дядя Валя.
– Лена.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Дима поднял трубку.
– Почему так долго не подходишь? – спросила Лена.
– Я разговаривал с дядей Валей.
– Так поздно?
– Да, так поздно.
– Как дела?
– Устал.
– Билет уже есть?
– Да, есть, на самолет. Ты с Гришей договорилась на субботу?
– Да. Ой, чуть не забыла! Привези мои спортивные туфли, синие с белыми шнурками, они в гардеробной.
– Хорошо, привезу.
– Я встречу тебя.
– Я сам доберусь.
– Нет, я хочу тебя встретить.
* * *
В начале третьего он еще не спал. Он лежал на боку и смотрел на звезды.
Первый раз он поехал в Сумы осенью восемьдесят восьмого. Лене сказал, что едет в командировку на три дня, и помчался на автовокзал – билет он купил заранее. Был очень теплый октябрь, бабье лето. Он трясся в автобусе и считал остановки: Ольшаны, Богодухов… Уже в Богодухове он спросил у водителя, скоро ли Сумы. Тот засмеялся. Прежде чем они приехали в Сумы, прошло еще почти три часа. В адресном бюро ему не смогли дать информацию о Насте, и он чуть не разгромил обшарпанную деревянную стойку, отделявшую его от служащей. Он чувствовал себя разъяренным львом, пойманным в клетку. Это длилось не более минуты, но тетка сначала оцепенела, потом, видимо, зауважала его и предложила зайти часа через три – мол, еще поищет.
Он пришел, но ничего нового так и не услышал. Тетка звонила подружке, в ЗАГС, та перелопатила все что можно – даже записи о смертях и регистрации браков с середины июня. Ничего нет.
– Может, Палий уехала? А вы точно знаете, что она в Сумах прописана, а не в области?
– Не знаю.
– Ну вот… А паспорт она где получала?
– Да я у нее не спрашивал!
– Ну вот, не спрашивали. Может, вам в областной ЗАГС надо или в архив. И о родителях ничего не знаете?
– Да какие родители?! Я же вам все рассказал!
– А фамилия правильная – Палий?
– Да, Палий.
– Нам очень жаль.
– Тогда дайте адреса детских садиков.
– Это вам в управлении дошкольных учреждений дадут. Или не дадут. Я вам помогу, позвоню, я там знаю кое-кого. Сумы город маленький, все друг друга знают. Вам садики какого района?
– Все!
– Ясно. – Она подняла телефонную трубку.
– Как там Харьков?
– Стоит.
– Хорошо…
Она позвонила и договорилась. Дима получил адреса и пошел по детским садам. В тех, что успел посетить, о поварихе Анастасии Палий ничего не знали.
Позже он разослал с полсотни запросов в детские дома и получил из Харьковской области ответы из двух детских домов: Анастасия Палий действительно находилась у нас, а где она сейчас – не известно.
В Одессу, в санаторий, он тоже звонил: был уверен, что там найдет зацепку. В санатории дали от ворот поворот: списки засекречены. Оформил командировку, пришел к директору, но списки так и остались засекреченными – даже на его собственную амбулаторную карту не дали взглянуть!
В декабре снова поехал в Сумы, уже на машине, приобретенной на деньги, подаренные на свадьбу. Именно приобретенной, потому что покупкой процесс ее получения назвать нельзя – покупают с удовольствием, а тут все нервы вымотали, и это при том, что тесть везде договорился. Если бы тесть на себя оформлял – все бы, конечно, шло как по маслу, но Лена настояла, чтобы Дима оформил на себя, и номенклатурные чинуши вдоволь поиздевались над ним. Хоть и вежливо, но вдоволь: то «Вот тут поставьте еще одну подпись Сидора Поликарпыча», то «Зайдите завтра, председатель на объекте», то «Мне о вас не докладывали». Тесть почему-то не вмешивался – затаился и все. Дима к тому моменту уже получил права – не по блату, а честно.
Так вот, в декабре он сказал Лене, что едет в Полтаву, в село, к родным, и за два дня объездил оставшиеся детские сады – снова безрезультатно.
Он разослал кучу запросов в ЗАГСы, в архивы, дал деньги почтальону, чтобы она не клала в ящик письма на его имя, а оставляла записку: гражданин Хованский Д. С., получите заказное письмо. И точка.
Ответы на запросы приходили почти год, совершенно идиотские: «Ваш запрос будет рассмотрен в случае подтверждения родства с гражданкой Палий…», «Пришлите нотариально заверенную копию документа, подтверждающую ваше родство…» В общем – пошел ты!
