Книга Женское счастье - Елена Рахманова

Сева затосковал и запросился домой. Ему уже надоели и свежий воздух, и экстремальные удобства «во дворе», и три восхищенные слушательницы, которые теперь смотрели с ним за компанию все боевики и новостные программы. Только Анна Дмитриевна время от времени замечала, что не понимает она всего этого, однако уже с легкостью ориентировалась в видах вооружения и в хитросплетениях сюжета. Правда, в силу своей натуры – приземленной, лишенной творческого воображения во всем, что не касалось готовки, – повариха порой доводила Севу до белого каления, требуя, чтобы он объяснил ей, почему в боевиках все происходит так, как происходить в реальности ну никак не может. Слова «по законам жанра» мало что ей говорили.

Ирина с Татьяной с трудом уговорили его потерпеть до выходных, когда должна была приехать Людмила. Сева согласился с тяжким вздохом мученика. Оставшиеся дни он целиком и полностью предавался вожделенным мечтам о любимом кресле и велюровом халате. Неизменно вежливый, но какой-то отстраненный, Сева потерял в глазах старушек половину своей привлекательности, поэтому распростились они с ним менее драматично, чем можно было ожидать.

Расставание же двух подруг походило на сцену из древнегреческой трагедии. За месяц они еще больше прониклись друг к другу доверием и любовью и стали еще ближе душевно. К тому же такого необъятного поля деятельности предложить Ирине не смог бы никто. У нее даже зародилась «великолепная» мысль снять с застрявшего в грязи лет десять назад на бывшем колхозном поле трактора огромные колеса и вкопать перед забором.

– Чтобы и изгородь не страдала, и машинам врезаться было комфортнее, – пояснила она.

– У тебя голова устроена не так, как у большинства людей, – уважительно произнесла Татьяна в ответ на слова подруги. – Только нам для этого потребуется экскаватор и самосвал как минимум.

– Или Гоша со своим приятелем, – задумчиво произнесла ее собеседница.

– Господь с тобой! Ты что, забыла, кто они такие? – воскликнула Татьяна.

Ирина вздохнула:

– Нет, не забыла, просто представила, насколько все было бы лучше и проще, окажись они самыми обыкновенными людьми.

Татьяна ничего не ответила, но взгляд ее неожиданно затуманился. «Действительно, было бы лучше и проще, – мысленно согласилась она. – Но на нет, как известно, и суда нет. Так что нечего ломать голову, отчего вдруг на душе сделалось тоскливо…»

Ее размышления прервал приветственный сигнал знакомого «фольксвагена». Людмила вылезла из остановившейся возле крыльца машины сосредоточенная и настроенная по-боевому. И, здороваясь с обитателями дачи, скосила глаз на соседний участок.

Там, за кустами бузины, споро рос аккуратный и, как уже становилось ясно, двухэтажный особнячок. Скоро должен был наступить черед крыши.

– Ну почему у хороших людей дом на ладан дышит уже не первое десятилетие, а всякие там отморозки имеют возможность все сделать так, как только их душа пожелает? – воскликнула Людмила и прикусила язычок, заметив недоуменный взгляд Полины Денисовны. – Это я так, к слову, – тут же нашлась она и неопределенно помахала в воздухе рукой.

Севе настолько не терпелось возвратиться в родные пенаты, что он не дал себя уговорить остаться еще на часок, попить чайку всем вместе. Погрузившись в такси, которое пришло точно в оговоренное время, он в нетерпении постукивал ногой, пока его супруга шепотом вводила вновь прибывшую сменщицу в курс дела и шумно прощалась с остающимися старушками и подругами.

– Ира, – наконец раздался сдержанный голос мужа, – ты задерживаешь водителя.

Тот хотел было возразить, но понял, что слова сидящего в его машине вальяжного мужчины нельзя воспринимать буквально.

– Иду! – откликнулась жена и повисла на двух подругах так, будто прощалась с ними навеки. – Как бы мне хотелось, чтобы мы остались здесь все втроем, – прошептала она.

Затем пришла очередь Полины Денисовны и ее милейших товарок. Словом, не прошло всего и получаса, как Ирина заняла место рядом со своим «повелителем».

– Вечером же повиснешь на сотовом, – проворчал он.

– На сотовом не повисишь в свое удовольствие, – со вздохом возразила жена и, повернувшись на сиденье, стала махать рукой в заднее стекло такси.

– Интересно, что у вас за проблемы, – покачал головой Сева. – Наверняка выеденного яйца не стоят.

Ирина откинулась на спинку сиденья и промолчала.

Как предыдущие четыре недели прошли под знаком вечно суетящейся, вездесущей Ирины, так на смену им пришли дни мира и покоя, символом которых стала уравновешенная здравомыслящая Людмила.

Никто теперь не мельтешил перед глазами, обуреваемый идеями, никто не переставлял мебель, не пилил, не копал, что было как-то привычнее.

У Людмилы имелось перед подругами одно существенное преимущество. У нее была своя голова на плечах, причем трезвомыслящая.

Вечером, когда старушки засели перед телевизором, их «деточка» с приятельницей расположились на складных стульях возле бассейна – черт побери, как эффектно звучит! – и стали подводить итоги наблюдений и анализировать имеющиеся в наличии данные.

Разграфив лист бумаги на две колонки, Людмила вписала туда аргументы, требующие остерегаться соседей, и соображения, почему не стоит этого делать. В первую графу вписали невыясненную, но наверняка плачевную судьбу Семеновны, внешний вид обоих корешей, черный джип, Гошину золотую цепь и, естественно, кражу кресла.

– Ни стыда, ни совести, – возмущенно произнесла Татьяна. – Так афишировать свои противоправные действия!

– Почему – афишировать? – спросила Людмила.

– Так они кресло демонстративно поставили перед сарайчиком. Своими глазами видела! – заверила Татьяна подругу.

Та оглянулась на соседний участок и с сомнением покачала головой:

– Отсюда толком и не разглядишь!

– Почему отсюда? – прозвучало в ответ. – На нем же моя сумка стояла, когда я за ней ходила. Правда, была ночь, но я кресло хорошо рассмотрела. Точно наше, я просто не сразу это поняла. У него еще передняя ножка проволокой обмотана.

– Постой-ка. Какая сумка и почему ночью? – тут же заинтересовалась Людмила.

Татьяна поняла, что проболталась. Делать было нечего, пришлось открыться…

– Значит, подвез. Но это еще не говорит в его пользу. Может, хотел мосты навести, чтобы выяснить то, что ему было нужно… – принялась размышлять вслух Людмила. – Ты ему, надеюсь, ни о чем таком не рассказывала?

Подруга промямлила нечто невразумительное, глядя в сторону.