Кристина облегченно выдохнула. Она сразу вспомнила разговор с Лорен.
– То есть вы говорите, что если даже наш донор – это Джефкот, серийный убийца, наш ребенок не должен унаследовать от него… ну, что там у него есть. Его психологическое отклонение.
– Да. Это мое мнение относительно социопатии, – Люси удовлетворенно кивнула. – И к такому же мнению я пришла относительно склонности к насилию. Я изучила много статей и исследований, и большинство их авторов считают, что она не передается по наследству. Определяющими в данном случае являются факторы окружающей среды – то есть дети, которые растут в семье, где применяется насилие, могут иметь тенденцию к его применению. На примере домашнего насилия это очень четко прослеживается. Это не наследственное – это приобретенное качество.
Мишель улыбнулась:
– Думаю, вы можете немного выдохнуть, да, Кристина?
– Да, – сердце Кристины радостно забилось, – то есть – все это по-прежнему странно, конечно, но хоть какая-то ясность.
– Не для меня, – хмуро заявил Маркус. – Люси, я читал в сети, что существует и другая точка зрения.
– Какая же?
– Утверждают, что склонность к насилию как раз передается по наследству. Я читал о «гене воина» – говорят, что люди, склонные к поиску острых ощущений или постоянному риску, наследуют это качество, что оно заложено у них в генах. И что из них могут вырасти жестокие люди.
Кристина вздрогнула:
– Как ты узнал?
– Я прочитал, могу показать тебе потом статьи, – ответил Маркус, губы его сжались в тонкую упрямую линию. – Отнюдь не все генетики считают, что это приобретенное. Некоторые уверены, что наследственное. У искателей приключений отмечается другой уровень ингибиторов МАО и другой уровень таких гормонов, как тестостерон – и это передается по наследству. Исследования показывают, что такие люди чаще совершают преступления, чем те, у кого этого нет. Другими словами – серийными убийцами все-таки рождаются, а не становятся.
Люси нахмурилась, на ее гладком лбу появились морщины.
– Маркус, Кристина, я сделала свои выводы на основе собственных исследований, наблюдений и опыта. И думаю, на них можно положиться.
– Но ведь есть и другие, кто с вами не согласен? – холодно спросил Маркус.
Люси расцепила пальцы и подняла открытые ладони:
– Можете ли вы найти в Интернете кого-то, кто будет иметь противоположную моей точку зрения? Разумеется. Но это же Интернет – такова его природа. Я бы не стала делать какие-то заключения на основе информации из Интернета.
Маркус подался вперед:
– Но ведь гарантий никаких нет, не так ли? Вы же не можете нам гарантировать, что эти факторы не передадутся по наследству? Не можете?
– Конечно, не могу, – ответила Люси сдержанно. – Никто и никогда вообще не может дать никаких гарантий. Но я оцениваю статистический риск – и он крайне низкий в данном случае.
– Ладно, спасибо вам, – произнесла Кристина, пытаясь не выдать своей растерянности. Ей больше всего на свете хотелось сейчас поверить мнению Люси, и она просто ненавидела Маркуса, который, похоже, задался целью вывести из себя обеих женщин – и Мишель, и Люси. Кристина никак не могла понять, чего он добивается.
– Вы всегда имеете право выслушать и другие мнения, – добавила Люси, взглянув на Мишель. – Мы с Мишель знаем других консультантов по генетике. И будем рады сообщить вам их имена.
– Они тоже сотрудничают с клиникой «Начало Семьи», как и вы?
– Да, – хором ответили Люси и Мишель.
– А у вас есть контакты консультантов по генетике, которые не сотрудничают с клиникой «Начало Семьи»?
Кристина от неловкости не знала, куда себя деть.
– Маркус, ты что? Так нельзя!
– Вполне нормальный вопрос. – Взгляд голубых глаз Маркуса был холоден.
– Понятно, – сказала Люси. – Что ж, я с удовольствием пришлю вам на почту имена моих коллег, которые не сотрудничают с нами.
– Спасибо, – поднял руки Маркус, – так что же следует делать паре в нашей ситуации? Что мы должны делать?
– Это очень индивидуально. И зависит от вас обоих. Я уже сказала, что считаю, что риск в этой ситуации минимальный. Я консультирую разные пары – в том числе и те, у кого риск различных осложнений и отклонений очень высок, и многие решаются все-таки рожать ребенка, несмотря на риски, – Люси сделала паузу. – Например, недавно я консультировала пару, у которой, согласно исследованиям, должен родиться ребенок-анэнцефал, а это означает, что он нежизнеспособен. И они все-таки хотят доносить беременность.
– Подождите… что?! – смущенно спросила Кристина. – Вы о чем вообще говорите?
– О возможности прервать беременность, – ответил Маркус коротко.
– Что?! – Кристина не верила своим ушам. – Ты имеешь в виду аборт?! Да кто вообще здесь думает об аборте? Я не хочу делать аборт.
– Это всего-навсего предположение. Мы говорим о возможности такого решения.
– Нет такой возможности, – отрезала Кристина разъяренно. – Я не собираюсь делать аборт. А ты? Ты хочешь, чтобы я его сделала?!
– Нет, но мы должны обсудить эту возможность.
– А я не хочу ее обсуждать, – Кристина вдруг обратила внимание, что и Мишель и Люси все это время молчали. – Так вот о чем идет речь? Вы думаете, что нам нужно сделать аборт?!
– Нет, – Мишель покачала головой, на лбу у нее образовалась горестная складка, – наоборот, Кристина, я пригласила на наш сеанс Люси, чтобы вы поняли, что риск наследственных отклонений у вашего ребенка очень мал.
Люси кивнула.
– Это правда. Такова цель моего пребывания здесь. Я ни в коем случае не собираюсь подталкивать вас к какому-либо решению, каким бы оно ни было. Я только могу предоставить вам как можно больше информации, чтобы вы сами уже, на ее основе, приняли решение. Свое собственное решение – вы, вместе.
– А что, люди делают аборт, когда происходит что-то в этом роде? – спросила Кристина изумленно.
Люси кивнула.
– У нас были случаи менее запутанные, чем этот – но мы никогда не препятствовали тем, кто принимал решение избавиться от беременности. Некоторые пациенты вынуждены принимать это решение по причинам врожденных патологий у ребенка. Другие прерывают беременность здоровым ребенком по иным причинам. Это совершенно законно – в первом триместре.
– Я сейчас говорю не о том, законно это или нет. – Кристине не хотелось вступать в глобальный спор, но она с трудом владела собой. – То есть я знаю, что это личное дело каждого – и я не хочу избавляться от этого ребенка!
– Здорово, – резко бросил Маркус.
– Да, здорово, и хватит об этом, – ответила Кристина, потрясенная до глубины души. Она вдруг поняла, что Маркус как раз очень даже думал о том, чтобы сделать аборт, но просто не хотел ее расстраивать.
