Кристина судорожно сглотнула. Мишель озвучивала именно то, что она чувствовала.
Мишель повернулась к Маркусу.
– Раньше, Маркус, вы чувствовали себя как бы в стороне – и это очень объяснимо. Задачей нашей терапии было помочь вам включиться, стать частью этого процесса – и во время беременности вам будет гораздо проще это сделать: вы будете вместе ходить к доктору на осмотры, будете присутствовать на ультразвуковом исследовании, слушать сердцебиение ребенка. Вы будете испытывать одно и то же – оба.
Мишель откинулась назад, обведя рукой их обоих.
– Да, пока вы в разных точках – но постепенно придете к одной точке. А я здесь как раз для того, чтобы вы оба приняли то, что случилось, приняли это как пара – и двигались дальше.
– Но как же мы можем двигаться дальше?! – вырвалось у Кристины.
– Когда мы даже не знаем правды?! – подхватил Маркус.
Мишель посмотрела на них обоих.
– Мы узнаем это когда-нибудь. Ладно, мы не знаем сейчас, является ли 3319 тем человеком, которого вчера арестовали. Но давайте предположим, что является – будем отталкиваться от этого.
– О нет, – простонала Кристина.
Маркус сморщился и отвел взгляд, ничего не говоря.
Мишель подняла кверху наманикюренный указательный палец.
– Подождите. У меня есть помощник. Я пригласила сегодня присоединиться к нам во время этой беседы замечательного специалиста, консультанта по генетике – если вы не будете против. Ее зовут Люси МакКейб. И она приехала сюда, но я не хотела звать ее, не заручившись вашим согласием. Что вы на это скажете?
– Давайте ее сюда. – Маркус подался вперед в мягком кресле. – Думаю, сейчас куда больше смысла в том, чтобы говорить о фактах, а не о чувствах. Я бы с удовольствием побеседовал с генетиком. Я и сам провел некоторые изыскания.
Кристина удивленно взглянула на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Я кое-что почитал в интернете сегодня ночью Мишель кивнула.
– О’кей. Но только Люси не генетик, генетик – это врач, а Люси консультант по генетике, у нее степень магистра. Она оценивает риск передачи наследственных заболеваний ребенку через третье лицо.
Кристина мысленно перевела это на понятный язык: в процедуре искусственного оплодотворения могут участвовать три стороны – донор спермы, донор яйцеклетки и суррогатная мать, которая вынашивает для пары ребенка, при этом не делая в него «генетического вклада».
– Тогда почему вы хотите, чтобы мы с ней поговорили?
– Мы время от времени консультируемся с ней, и я ей полностью доверяю. Она располагает полезной информацией. – Мишель повернулась в Кристине: – А вы хотите, чтобы она пришла? Или, может быть, вы предпочитаете сегодня поговорить без нее, а встретиться с ней потом, отдельно? Кристина?
– Я хочу с ней поговорить. И прямо сейчас – очень хорошо.
– Ну так зачем ждать? – Маркус нетерпеливо махнул в сторону двери. – Зовите ее сюда.
Мишель приподнялась в своем кресле, наклонилась над столом и нажала кнопку вызова на коммуникаторе. В комнате повисло молчание, и Кристина почувствовала неловкость: обычно во время их сеансов они все время разговаривали, и часто им не хватало оговоренного времени, чтобы закончить, а сейчас в кабинете было неприлично тихо и как-то напряженно, поэтому когда раздался стук в дверь, все невольно вздохнули с облегчением.
– Это, наверно, Люси. – Мишель встала и открыла дверь, впуская маленькую, подвижную женщину лет шестидесяти, с пышными седыми волосами и серебряными серьгами-кольцами в ушах, в очках в тонкой металлической оправе. Она была одета в бежевый брючный костюм, который напоминал бы форму медперсонала, если бы не яркий шелковый шарф с цветочным узором, наброшенный поверх него.
– Здравствуйте, Кристина, Маркус, – сказала Люси, улыбаясь и протягивая каждому по очереди руку, затем она уселась в последнее свободное кресло перед столом Мишель. – Спасибо, что пригласили меня на ваш сеанс. Я всегда очень рада консультировать вместе с Мишель. Мы знакомы уже двадцать лет.
– А еще мы вместе ходим пешком, – добавила Мишель. – Люси затащила меня в свой прогулочный клуб – и с тех пор я никак не могу их догнать.
Кристина улыбнулась:
– Вот уж в это верится с трудом.
– И не верьте, – просто ответила Люси, и все три женщины рассмеялись.
Маркус нетерпеливо кашлянул.
Улыбка Люси погасла.
– А теперь, поскольку я уже в курсе вашего случая, может быть, сразу приступим к делу?
– Отлично, – кивнул Маркус.
– Да, пожалуйста, – сказала Кристина. Ей нравилось, как ведет себя Люси.
Консультант сплела тонкие пальцы рук на коленях и заговорила спокойным и уверенным тоном, который внушал доверие и уважение:
– Я так поняла, что Хоумстед не может ни опровергнуть, ни подтвердить ваши опасения и раскрыть личность анонимного донора, поэтому будем рассуждать гипотетически. Можно?
Маркус нахмурился:
– У нас нет другого выбора. Наш вопрос состоит в следующем: если у нашего донора имеется склонность к проявлениям жестокости – может ли это передаваться по наследству? Я читал, что большинство серийных убийц – социопаты. Или искатели острых ощущений. А это передается по наследству?
– Прежде всего – давайте договоримся, – Люси подняла руку, – я не слишком сильна в психологии, но я работаю генетическим консультантом вот уже двадцать девять лет. Главная сложность с психологическими отклонениями – это то, что их нельзя диагностировать при помощи каких-то анализов, ни анализов крови, ни каких-либо других, насколько я понимаю.
– Правда?
– К сожалению, да. Поэтому я не могу опираться ни на какие результаты анализов, отвечая на ваш вопрос. Тем не менее я собрала и проанализировала кое-какие данные по просьбе доктора Давидоу. Буду очень рада поделиться ими с вами, могу выслать их вам по почте. На основе этих данных я сделала определенные выводы, которые могу озвучить прямо сейчас.
– Пожалуйста, будьте так любезны.
– Относительно психологических отклонений нужно понимать главное: что это – врожденная патология или приобретенная в результате неправильного воспитания и условий жизни. На самом деле все зависит от того, какое отклонение мы имеем в виду. Например, исследования указывают на то, что биполярное расстройство может передаваться по наследству, как и шизофрения, и клиническая депрессия. В случае с алкоголизмом, токсикоманией и наркоманией важную роль играют гены матери – это нужно учитывать, выбирая донора яйцеклетки.
– Мы использовали донора спермы, а не донора яйцеклетки.
– Понятно, – Люси кивнула, все с тем же спокойствием:
– Что касается социопатии – большинство авторитетных исследований и работ утверждают, что она не является наследственным фактором. Другими словами – социопатами не рождаются, ими становятся. И это мое заключение.
