— Тебе надо поехать домой.
— Поеду. — Однако с места Крис не тронулся.
— Ты хотя бы снял себе номер в отеле?
— Мне он не понадобился. Мне разрешили остаться здесь.
Неужели он провел возле ее постели всю ночь? Марджори вдруг ощутила, что ее сердце сжалось от какого-то непонятного чувства. И очень захотелось плакать.
— Ну и глупо, — проглотив слезы, заявила она. — Вовсе ни к чему было тут сидеть.
— Я обещал Майклу, что буду с тобой.
Что она могла возразить? Марджори устало покачала головой. И тут же поморщилась от боли в висках и глазах. Однако таблетка, похоже, начинала действовать. Веки отяжелели, мысли сбивались и путались.
— Поспи. — Голос Криса донесся словно откуда-то издалека. — Медсестра сказала, что тебе надо побольше отдыхать.
— Ты… — Она силилась открыть глаза, но темная пелена обволакивала ее все сильнее. — Ты вовсе не должен…
— За меня не волнуйся.
Это было последнее, что услышала Марджори.
Крис не зря советовал ей не волноваться. Сам он наволновался столько, что не на двоих, на десятерых хватило бы. Какой бы «удачной возможности» для сближения с матерью своего сына он ни поджидал, но только не такой. Вид Марджори, попадающей под машину, чуть не свел его в могилу. А при воспоминании о ее мертвенно-белом, залитом кровью лице у него все так и переворачивалось внутри.
Он не отходил от нее, ни пока ее везли в машине «скорой помощи», ни в вертолете, ни здесь, в больнице. Но когда Марджори осматривали врачи, Крис тоже не мог присесть.
В отчаянии вышагивал он по коридору, проклиная себя за бездействие и нерешительность. Почему, ну почему он не настоял на своем с самого начала? Да в первый же день надо было, вооружившись брачной лицензией, тащить эту упрямицу к мировому судье — и дело с концом. Отец и Ларри именно так и поступили бы. А он? Растяпа! Тряпка!
Хорошо говорить: нельзя давить на людей, всегда надо позволять им решать за себя. Отличный принцип! Особенно когда дело касается безразличных тебе людей.
Но он-то любит Марджори… Любит! Теперь Крис был искренен с собой. До сих пор он твердил, что прилетел на Корфу исключительно ради Майкла. И это было правдой. Майкл — его сын. Крис хотел быть рядом с ним. А Марджори? Он просто не позволял себе думать о ней.
А когда все же думал, то старался вызвать в себе гнев и досаду. Почему она так поступила с ним? Почему ей не хватило любви и доверия сообщить ему о своей беременности? А уж когда она отказалась от его предложения, Крис и подавно изо всех сил старался вытеснить ее из своего сердца.
Но ничего не вышло. Сердце отлично знало то, что никак не желал признавать разум: он приехал на Корфу в первую очередь именно из-за Марджори. Да, Майкл сыграл роль спускового крючка, но все же более глубинной причиной была она, Марджори.
Он успел сто раз передумать все это за долгие, полные мучительной тревоги часы. Часы, что просидел у ее постели, машинально отвечая на вопросы врачей и медсестер, отгоняя от двери палаты посетителей. В том числе и Фрэнка, который примчался, как только Марджори привезли в палату после осмотра. По счастью, операции не понадобилось.
Крис не хотел пускать Фрэнка. Но тот проявил необыкновенную настойчивость.
— Я должен ее видеть! Майкл захочет знать, как она!
Это был веский аргумент. Недовольно ворча, Крис согласился.
— Но только на несколько минут.
И он встал в изголовье кровати, всем своим видом демонстрируя Фрэнку, что уступать не намерен, что сам будет заботиться о Марджори.
Как ни странно, Фрэнк не сделал даже слабой попытки оспаривать у Криса этот почетный долг. Он несколько минут постоял в ногах кровати, бледный и встревоженный, а потом поднял глаза на Криса.
— Вы остаетесь? — Голос его звучал скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Да.
— Завтра я привезу Майкла.
Крис хотел возразить. Но предложение Фрэнка было более чем разумным. Наверняка Марджори захочет увидеть своего сына.
— Хорошо.
Фрэнк кивнул и снова перевел взгляд на Марджори.
— Бедняжка! Не представляю, что будет, когда она поймет, что не успевает к выставке.
— Я как-нибудь это улажу.
Сразу же после ухода Фрэнка Крис позволил себе на пару минут покинуть Марджори и сбегал в регистратуру, откуда позвонил Лайзе. Свяжись с Джеком Брауном и выясни, что тут можно сделать, сказал он, обрисовав ситуацию. А вернувшись, снова сел у кровати Марджори.
Как же хотелось ему подержать ее за руку, вдохнуть в нее хоть частицу своей силы и энергии. Но Марджори с головы до ног была вся в бинтах, так что даже этой невинной радости на долю Крису не выпало.
Оставалось только смотреть на нее и сознавать, до чего же сильно он любит ее.
Врачи решили продержать ее в больнице неделю. Неделю! Это же просто смешно! Марджори так им и сказала. Всем. И врачам, и даже медсестре, которая разносила еду. Ведь в наши дни больных отсылают домой прежде, чем те успевают отойти от наркоза.
— Только не здесь, — ответил ей доктор Мессидис, заведующий отделением черепно-мозговых травм. — И не моих пациентов. Такое сотрясение мозга, как у вас, — дело нешуточное. Так что лежите смирно и не спорьте с врачами. Будете хорошо себя вести, может быть, выпишу вас на день раньше.
Выбора не было. Марджори лежала смирно и вела себя хорошо.
Но меньше всего на свете ей нужно было, чтобы распроклятый Крис Стоун безвылазно торчал в ее палате!
Она сказала это. Сказала ему. И всем врачам и медсестрам, что заходили в палату. И не уставала это повторять.
Однако никто не обратил на ее жалобы ни малейшего внимания. Даже подлый предатель Фрэнк. Он привез Майкла проведать ее, и молодая женщина попыталась уговорить его забрать Криса с собой.
— Он мне не нужен! Я не хочу, чтобы он оставался.
Но Фрэнк неопределенно пожал плечами.
— Он говорит, что останется.
Не больше толку было и от медсестер.
— Ах, милая, вы же сами знаете, что будете скучать без него, — сказала одна из них.
— Отослать такого красавчика прочь? Ну что вы, дорогуша, и не просите даже, — вторила ей другая.
— Не глупите, милочка, — сурово отрезала третья, по всей видимости, старшая медсестра. — Без него вы бы оказались в общей палате, а не в отдельной. Посмотрите, как он о вас заботится! Чуть ли не пылинки сдувает! Обо мне бы кто так заботился, уж я бы выкаблучиваться не стала!
— Послушай, Крис, тебе надо хотя бы переодеться, душ принять, — в отчаянии пустилась Марджори на обходные маневры.
— Я уже принял душ. Вон там. — Он кивнул на дверь ванной комнаты. — А Лайза привезла мне чистую одежду.
