— Извини, — прошептал он и повесил трубку.
Пол хотел было пропустить репетицию и поручить Вильяму заместить его. Он и так уже все решает за начальника. Надо только позвонить и сказать старине Вильяму, чтобы продолжал в том же духе. Но пока Пол раздумывал, уставившись на телефон, он понял, что Вильям уже ушел. Пол поднялся и отправился на завод.
Машина Кессиди стояла на обычном месте под фонарем. Пол говорил себе, что страшится встречи с ней, но на самом деле не мог дождаться этой минуты. Он соскучился, просто изголодался по ней. И был вознагражден нежной робкой улыбкой. Кессиди вынесла удар. Она испытывала боль, это правда, но была жива. Ведь ангелы вечны.
Пол с удовольствием рассматривал ее, пока шел к собравшимся. Ее волосы были забраны кверху точно так же, как накануне вечером, но теперь на ней был темно-зеленый свитер с высоким воротом, перехваченный ремнем, и шерстяная юбка из шотландки, доходившая до самых ботинок. На шее висели большие деревянные бусы. Она выглядела хрупкой и утонченной, несмотря на свой рост, и Пол остро ощутил потерю свободы, когда ему захотелось обнять ее.
Бетина же была похожа на лоснящегося безжалостного хищника в темно-красном, плотно облегающем брючном костюме с пиджаком на молнии. Она распустила белокурые волосы ослепительной шикарной волной.
Кессиди призвала всех к порядку, объявив напряженным голосом, что теперь репетициями будет руководить Вильям, а она займется «другими делами». Однако Тони выступил вперед и потребовал объяснений.
— Ты ничего не смыслишь в театре, — сказал он Вильяму. — С какой стати мы должны слушать тебя?
Вильяму явно не понравилось, что его способности и авторитет подвергают сомнению. Он презрительно обратился к Тони:
— Мы здесь не Шекспира ставим, а я помогал писать пьесу. Кроме того, если Кессиди думает, что я могу руководить репетициями, не понимаю, что ты имеешь против.
— Я не уверен, что Кессиди довольна ситуацией, — настаивал Тони, испепеляя Вильяма взглядом. — Она была весь день расстроена, а сегодня днем плакала. А потом вдруг объявила, что не будет играть роль Джейн.
— Боюсь, что это я виновата, — ровным голосом произнесла Бетина.
Вильям подскочил к ней и представил ее, словно она была членом королевской семьи.
— Мисс Бетина Линкольн будет исполнять роль Джейн, которая, в конце концов, была написана для нее.
Бетина улыбнулась и сказала уверенно:
— Поначалу я думала, что не осилю роль, но затем осознала, что это в наших интересах — если я займу надлежащее место.
Пол покачал головой: потрясающая изворотливость! Тони тоже не купился на подобное объяснение.
— Это не объясняет мрачного состояния Кессиди. Не верю, что причина — в решении мисс Линкольн дублировать роль Джейн.
— Я не дублерша, — властным тоном парировала Бетина. — Роль была написана для меня.
Вильям бросил взгляд на Пола, но тот сохранял непроницаемое выражение лица. Поэтому «добрый братец» почувствовал свободу и пришел к заключению, что может подставить Кессиди.
— Моя сестра очень талантлива, но воображение иногда уводит ее в сторону, а столкновение с реальностью всегда болезненно. Через день-два она будет в порядке. Увидите.
Если бы он на этом остановился, Пол, возможно, дотянул бы до конца вечера, но Вильям шагнул к нему и подписал свой приговор:
— Знаешь, я должен извиниться. Некоторое время я считал, что Кессиди увлеклась тобой…
— Что? — переспросил Пол, не веря своим ушам.
— Я знаю, знаю, — продолжал Вильям, совершенно не замечая интонации Пола. — Мне следовало поговорить с тобой об этом сразу же, но я убедил себя, что это было обоюдным увлечением. После того, что она тебе сказала за сценой вчера вечером, я понял, что должен что-то предпринять…
— Ты слышал нас? Ты подслушивал?
— Я с болью в душе понял, что она задумала. Наверное, мне не следовало доносить эту информацию до Бетины, но я не знал, что ты и сам собираешься избавиться от Кессиди. Ну, в общем, я тоже приму меры, и в будущем Кессиди дважды подумает, прежде чем бросаться на шею мужчине, который ей не пара.
Неведомой силы гнев охватил Пола. То, что Вилли наябедничал Бетине, — ерунда. Но осознание факта, что Вильям, этот льстивый слизняк Вильям, стал свидетелем как отважной щедрости, так и отчаяния Кессиди, побудило его действовать.
Пол схватил Вильяма за горло и, не обращая внимания на сиплые вопли, приподнял его.
— Ты, тупой, бесчувственный сукин сын! Я готов задушить тебя. Не смей говорить о сестре как о жалкой старой деве, которая вешается на шею каждому встречному мужчине. Если я услышу, что ты опять говоришь о ней гадости, я разорву тебя на столько клочков, что их никогда не соберут! Ты меня понял?
Вильяму удалось кивнуть. Только бросив его, задыхающегося и кашляющего, на пол, Спенсер понял, что присутствующие столпились вокруг них. Все настороженно следили за ним широко раскрытыми глазами, и Пол почувствовал, что у него нет ни желания, ни сил дать пинка, которого от него ждали. Он холодно взглянул на Бетину, объявил, что репетиция отменяется, спокойно перешагнул через Вильяма и направился к двери.
Черт с ними! Пусть думают, что хотят, все, включая Бетину. Нет, Бетина особенно. Если она желает брака по принуждению, она получит его, но ни на йоту больше. У нее будет свадьба, а потом они оба будут жить в аду. Он уже поселился там, и его нисколько не беспокоило, где будет она.
Глава восьмая
После происшествия на репетиции было решено, что расписание изменится и репетиции будут проводиться раз в неделю. В конце концов, как сказала Бетина, пьеса любительская, не обязательно учить текст наизусть, а Вильям уже обсудил с ней ее роль. Она говорила так, словно не было предварительного изучения материала, написания пьесы, распределения ролей, постановки мизансцен, создания декораций, костюмов, бутафории, установки освещения — и так далее, и так далее. Кессиди провела тяжелейший подготовительный период. И тут является Бетина, спотыкается о прожектор и осмеивает все, что сделано. Будь его воля, Пол укротил бы эту ведьму, но в последнее время все, на что он был способен, — это кое-как существовать. Он работал с раннего утра до позднего вечера. А ночи были полны мучений.
И день, когда его дяде Джону исполнилось шестьдесят три года, не был исключением. Пол забыл бы о нем, если бы Карл, брат Джона и отчим Бетины, не напомнил, что Пол сам предложил свой дом для семейного торжества. Пришлось заниматься организацией приема, то есть предупредить экономку и кухарку о том, что их будет восемь человек, а также распорядиться в кулинарном отделе спецзаказов о том, чтобы в честь дяди украсили торт. Он забрал его по пути домой с работы, затем зашел в винный магазин и купил четыре бутылки шампанского. Вернувшись, Пол отправился наверх, намереваясь принять душ и переодеться, но на его пути попался бар, и он решил, что вреда не будет, если он подкрепится перед обедом в обществе Бетины и всей семьи. Он был неплохо «подкреплен» к тому моменту, когда его кузина Джойс Спенсер Томас и ее муж Кэл прибыли, сияя, как пара тысячеваттных лампочек.
