— Ничего подобного! — Дейвид был непреклонен, и на этот раз она чувствовала, что родители на его стороне. — Здесь его отцовский дом, здесь он может отождествлять себя с вещами, с людьми, которые видели его отца ребенком. Для мальчика это много значит! Уж я-то знаю. И если кто-то здесь чужой, то это ты, Линда! Так что, не притворяйся, что думаешь о Тони, когда ведешь речь о Лондоне. Не делай ошибки — его место здесь!
Линда была потрясена.
— Как ты смеешь так говорить?! — крикнула она дрожащим голосом, и ее гневный взгляд столкнулся с его холодными, уверенными глазами.
— Я знаю, что говорю, — хрипло произнес Дейвид. — И считаю, что тебе следует долго и серьезно подумать, прежде чем забирать Тони от людей, действительно принимающих его благополучие близко к сердцу!
8
Линда стояла у окна гостиной в доме Дейвида и наблюдала, как он играет в пятнашки с ее сыном. Ночью выпал снег, и новая зимняя куртка Тони была вся в мокрых пятнах от снежков, которыми они швырялись.
Накануне ночью она много думала и решила, что не следует дразнить гусей. С тех пор как она утром позвонила Дейвиду и сказала, что днем привезет Тони, он был с нею безукоризненно вежлив. И все-таки чувство опасности не покидало Линду. Ей было тяжело находиться в доме, который пробуждал в ней неприятные воспоминания, и не хотелось проводить в компании Дейвида больше времени, чем того требовала необходимость. Да и мысль о беготне по быстро тающему снегу отталкивала ее, и, как это ни комично звучит, она чувствовала необходимость «сохранять достоинство».
Наблюдая из-за занавесок, как они носятся по саду, Линда вдруг ощутила острую боль, когда Дейвид достал старые санки и начал показывать ее сыну, как можно весело и быстро скатываться по скользкому склону. Сознание того, что эти санки наверняка принадлежали Алану, прежде чем перейти к Дейвиду, разрывало ее сердце. Это Алан должен был учить Тони кататься, а не человек, который, по его собственному признанию, никогда не собирался связывать себя семьей!
Подглядывать дальше стало невыносимо, и Линда отошла от окна.
В гостиной было тепло и уютно, на полках стояли книги, а на столике лежали журналы. Ей бы следовало сесть у камина и выкинуть из головы всякие мысли о Дейвиде, об Алане, о себе…
Но можно ли последовать собственному разумному совету, когда память о том, что некогда случилось в этом доме, столь глубоко отпечаталась в ее мозгу? Линда думала, что с прошлым покончено, но поняла ошибку в тот момент, когда переступила порог. Она помнила здесь все, и не в последнюю очередь цветное окно на площадке второго этажа. То самое окно, которое когда-то поманило ее наверх и предоставило Дейвиду долгожданную возможность…
Не надо об этом думать! — сердито упрекнула себя Линда. Если Дейвид пригласил ее сюда, не чувствуя никаких угрызений совести, зачем льстить его и без того раздутому самолюбию, демонстрируя свои чувства? В конце концов, дом — это просто дом. Его одушевляют живущие в нем люди. И теперь он выглядит совсем иначе, чем при прежних владельцах.
Линда осмотрела холл и гостиную, и ей показалось, что здесь стало гораздо уютнее. Исчезла старая грегорианская мебель, а с ней и потертые ковры, вместо этого появились полированные гарнитуры и элегантные паласы. Стены были обтянуты бледным шелком, с ними контрастировали бархатные портьеры теплого рубинового оттенка.
Начинало темнеть, и Линда забеспокоилась. Как бы ненавязчиво дать понять, что уже поздно и им пора уезжать? Размышляя над этим, она так глубоко задумалась, что испуганно вздрогнула, когда хлопнула входная дверь. В комнату вошел Дейвид. Как и Тони, он был в зимней куртке, хотя и расстегнутой, и капюшон, отороченный мехом, обрамлял его красивое худое лицо.
Поскольку у Линды не было желания ни любоваться его мрачным обликом, ни позволять ему разглядывать себя вблизи, она нетерпеливо заглянула ему за спину в поисках сына. Но Дейвид был один; видимо, Тони застрял в саду. Надо срочно позвать его!
— Не торопись, — спокойно заметил Дейвид. — Я послал его в ванную. Пусть приведет себя в порядок: он совершенно промок и перепачкался.
— Ах, вот оно что.
Придется подождать. Линда оглянулась на кресло, но подумала, что, если она сядет, Дейвид будет возвышаться над ней. Тогда она просто подошла поближе к камину.
— Тебе холодно?
Дейвид, по-видимому, принял ее движение за чистую монету, и Линда решила поступать в том же духе.
— Нет, но ты принес с собой холод, — сказала она, не заметив, как двусмысленно это прозвучало.
Дейвид, кажется, тоже не обратил внимания на возможный скрытый смысл ее слов.
— Но ты не считаешь, что этот дом холодный? — осведомился он.
— По крайней мере, здесь намного теплее, чем в «Эбби-Грэйндж». — Линда обрадовалась, что они нашли нейтральную тему для разговора. — Я уже забыла, как может быть холодно в Англии. Это чудо, что Тони не простудился! Видимо, у него сопротивляемость выше, чем у меня.
Дэйвид сунул руки в карманы.
— Наверное, это у него в генах, — спокойно произнес он. — Предполагается, что в наших жилах течет кровь викингов. Ты знаешь, что через пару веков после ухода римлян викинги основали неподалеку отсюда свое поселение?
— Вполне возможно. — Линда, не желая втягиваться в дискуссию о генах Тони, взглянула в окно. — О господи! Кажется, собирается дождь.
Дейвид оглянулся через плечо.
— Уже идет, — хмуро ответил он. — Снег долго не продержится. Скоро растает.
— В самом деле? — Тема явно была исчерпана. Линду удивляло, что малыш так надолго застрял в ванной. — Ну что ж, я уверена, что Тони получил удовольствие. Он раньше никогда не видел снега.
— Да. Он так и сказал. — Дейвид помолчал, уставившись на носки своих кожаных сапог. — Замечательный мальчик. Мне он очень нравится. Что бы ни произошло между нами, его это не касается, но то, что ты привезла его сюда, — уже хорошо.
— Спасибо. — Линда чуть не задохнулась, но сумела сохранить самообладание. — В том, что он такой, заслуга его… отца. — Боже! С чего это она споткнулась на слове «отца»? Линда упрямо продолжила: — Алан был бесконечно терпелив с Тони.
— Алан? — Дейвид вздернул подбородок и сощурился. — Ты все еще настаиваешь, что Алан — отец Тони?
— Конечно! — Линда решила, что раз он сам начал этот разговор, лучше сразу поставить все точки над «i». — Я бы хотела, чтобы ты перестал притворяться, будто у тебя есть хоть одно доказательство, способное это опровергнуть! — Она вздохнула и примирительно добавила: — Послушай, Дейвид, если я соглашусь посмотреть сквозь пальцы на то, что было, и позволю тебе быть дядей Тони, разве ты не согласишься на это?
— Никоим образом! — неожиданно резко возразил Дейвид и подошел так близко, что Линда почувствовала на виске его горячее дыхание. И хотя он не коснулся ее, каждая жилка в ее теле напряглась в страстном желании убежать. — Я не собираюсь быть дядей собственного сына! И если ты не захочешь оставить его здесь, я найду способ заставить тебя. Подумай как следует, Линда. Как бы не пришлось потом пожалеть.
