Кроме всего прочего, первые массированные налеты Люфтваффе против крупного тылового города выявили недостатки в организации советской ПВО, которые в дальнейшем оказывали большое влияние на ее работу. Наведение ночных истребителей на цель осуществлялось неэффективно в силу отсутствия надежных радиостанций и малым радиусом их действия. Лишь на одном из каждых пяти самолетов, помимо радиоприемников, имелись также радиопередатчики, обеспечивавшие двустороннюю связь, да и те работали из ряда вон плохо. Ни о каких РЛС, применявшихся в Западной Европе немцами и англичанами для поиска целей, наши «соколы» не могли и мечтать. В сумме это давало только один результат – после взлета пилот ночного истребителя был предоставлен сам себе и мог рассчитывать только на световые прожекторные поля и свое хорошее зрение.
Опыт боев над Москвой также показал, что ночью патрулирование истребительной авиации в зоне зенитного огня является нецелесообразным и даже опасным. Во-первых, шум мотора истребителя дезориентировал наблюдателей, во-вторых, летчик рисковал быть сбитым своими же зенитками. Выявилось и несовершенство средств и способов поиска и сопровождения цели лучами прожекторов, особенно на больших высотах, т.е. на пределе дальности действия приборов. Недостаточной оказалась и глубина сплошных прожекторных полей, что затруднило борьбу с бомбардировщиками, поскольку пока истребитель заходил в хвост освещенному самолету и пытался прицелиться, тот уже исчезал в темноте, и все начиналось сначала. С этого момента зенитная артиллерия стала основным средством отражения ночных налетов, а заградительный огонь – главным способом стрельбы по воздушным целям.
Глава 10В Поволжье создается ПВО
В связи с «непредвиденным» развитием событий на фронтах и быстрым продвижением немецких войск в глубь страны возникла острая необходимость прикрыть от ударов с воздуха сразу множество всевозможных объектов, в т.ч. сотни предприятий, готовящихся к эвакуации в Поволжье, Сибирь и Среднюю Азию. Поэтому вскоре после начала войны в Наркомат обороны и Генштаб сплошным потоком пошли ходатайства с просьбой защитить те или иные объекты. Наркомат черной металлургии просил о прикрытии с воздуха 28 предприятий отрасли, Наркомат цветной металлургии – девяти, а Наркомат авиапрома – восьми заводов. В то же время Моссовет умолял усилить ПВО центра города, больше всего переживая за судьбу Центрального телеграфа и Главпочтамта, а также за радиостанцию в г. Электросталь.
Опасались возможных бомбежек и военные. Так, начштаба ГУ ВВС просил защитить штаб военно-воздушных сил в Балашихе, а командование Харьковского военного округа беспокоилось о прикрытии целого промышленного района – Донбасса. Поступали такие ходатайства и из Поволжья. Больше всех тут нервничал первый секретарь Ярославского обкома партии Н. С. Патоличев, просивший организовать ПВО химических заводов и железнодорожного моста через Волгу. Все почему-то вспомнили о необходимости противовоздушной обороны лишь в начале войны, когда «жареный петух» в лице Люфтваффе больно клюнул нерадивых руководителей в одно место. Стало очевидно, что план развертывания частей ПВО, обеспечивающих прикрытие промышленного потенциала страны и коммуникаций, не выдерживает никакой критики.
В то время как немцы вовсю бомбили Москву, в Поволжье противовоздушная оборона по-прежнему находилась в зачаточном состоянии. Здесь никто и не мечтал о световых прожекторных полях, – наскрести бы хоть три десятка пушек для защиты множества самых разных объектов. Горьковский бригадный район ПВО, которому надлежало охранять от налетов огромную территорию от Владимира на западе до Козьмодемьянска на востоке и от Кинешмы и Иваново на севере до Арзамаса на юге, фактически состоял из одного 90-го запасного ЗенАПа, находившегося в стадии формирования и имевшего на вооружении полтора десятка орудий времен Первой мировой войны. И лишь 3 августа начал создаваться 196-й ЗенАП, который возглавил майор Г. А. Долгополов. Затем на оборону химической столицы страны – г. Дзержинска – поставили 742-й ЗенАП, правда, частью сил полку пришлось поделиться с находящейся в 25 км севернее Балахной. По одному отдельному артдивизиону расположили в Коврове и Иванове. Все эти части находились в стадии формирования и почти не имели вооружения и боеприпасов.
С авиацией дело обстояло еще хуже. Огромные потери начала войны привели к тому, что каждый самолет оказался буквально на вес золота. Даже в ПВО Москвы в те критические месяцы приходилось использовать все, что могло летать, в т.ч. устаревшие бипланы И-153 «Чайка» и истребители И-16. Но Горькому повезло. Во-первых, в районе станции Сейма базировался 2-й запасной авиаполк, занимавшийся передачей самолетов в строевые части. Вскоре после начала войны там сформировали дежурное звено, готовое в случае необходимости выполнять боевые вылеты. Сейма лежала как раз на пути с запада в Горький, и это давало какую-то надежду, что если немцы полетят, их кто-нибудь встретит. Во-вторых, в городе находился авиационный завод, производивший истребители ЛаГГ-3.
Уже в конце июля Горьковский обком ВКП(б) выступил с инициативой создать собственную эскадрилью. Идею поддержали такие влиятельные товарищи, как начальник ГУ ВВС генерал-майор Петров и заместитель председателя СНК СССР Вознесенский. И вот 2 августа летно-испытательная станция авиазавода № 21 получила приказ: «Для защиты завода и г. Горького от воздушных нападений врага выделить отряд из 9 самолетов ЛаГГ для несения круглосуточного дежурства на аэродроме завода № 21». Командование импровизированным подразделением было возложено на военпреда ГУ ВВС РККА майора Алифанова. Для несения дежурств выделили 27 пилотов из перегоночной эскадрильи и девять летчиков-испытателей завода.
Поскольку немецкие самолеты в небе области пока не появлялись, первыми задачами отряда были обучение ночным полетам (инструктаж проводили летчики 2-го ЗИАП) и овладение навыками полетов на высоте 8000—9000 м. Предполагалось, что полностью готовой к воздушным боям группа Алифанова будет к 5 сентября.
Вскоре была определена и структура отряда – три звена по три самолета в каждом. Дежурная смена длилась в течение суток, начинаясь и заканчиваясь в 20.00. Затем установили проводную связь отряда, местом базирования которого стал аэродром авиазавода, с КП бригадного района ПВО и дежурным авиаотрядом в Сейме. Взлет летчики должны были производить сразу после получения сигнала «ВТ».
Между тем гудки воздушной тревоги время от времени звучали в Горьком, хотя никаких немецких самолетов над Поволжьем не появлялось. Сигнал по какой-то причине подавался в 11.30 1 августа, затем в 04.00 4 августа, потом в 02.20 15 августа. Всего с 25 июля по 9 сентября электросирены выли в городе семь раз. Поначалу жители воспринимали их всерьез и прятались по укрытиям, а бойцы МПВО занимали свои места по штатному расписанию. Потом, как обычно бывает, бдительность стала притупляться, и, заслышав знакомый сигнал, горьковчане стали оставаться дома.
