«Раньше меня привлекали картины ухаживаний: прогулки по парку и вздохи при луне. Аспект насилия появился позже, только когда мой первый брак дал трещину. Я повторно вышла замуж, и только тогда выяснилось, что я способна на многое. Я веду дом, на мне лежит 99 % забот по уходу за ребенком, я получила степень кандидата наук и сделала успешную карьеру. У меня все время и абсолютно все под контролем. В постели фантазия позволяет мне перестать все контролировать, при этом я полностью контролирую ситуацию. Я не уступаю, но представляю себе, что уступаю. Нет, я воображаю, как меня заставляют уступить. Я хотела бы, чтобы в моей жизни было больше подобных ситуаций, я хотела бы, чтобы мой муж взял управление на себя. Но он не в состоянии сделать это. Не знаю, возможно, это последствия твердо усвоенного еще в школьные годы послания “нет – значит нет”. Так что я создаю свой особый мир в собственной голове».
«Меня связывают и завязывают глаза. В то же время человек, которого я люблю, делится мной со множеством людей, которых я не могу увидеть. Множество людей хотят меня и только меня. Если очень устала или расстроена и мое тело не отвечает на ласки, я делаю эту фантазию более грубой. Волнение освобождает меня от всех других мыслей: сделал ли мой сын домашнюю работу или когда подойдет срок платить ипотечный кредит».
«Секс с мужчиной, который на одиннадцать лет моложе меня, почти мальчик. На этой неделе будет десять лет, как я замужем. Мне тридцать восемь лет. Мы встречались с ним в лучшем случае раз в месяц, иногда промежуток между нашими встречами был и того дольше. И мы никогда не говорили по телефону и не посылали писем по электронной почте, за исключением случаев, когда договаривались о встрече. Сейчас я порвала с ним. И теперь я покупаю для него вещи, которые он никогда не увидит. Я жажду снова увидеть его взгляд, которым он смотрел на меня, когда я открывала дверь. Или вернуться в тот день, когда он научил меня правильно делать минет. Это происходило у меня на заднем дворе, рядом с бассейном, и солнце освещало нас. Мне никогда в жизни не хотелось держать пенис во рту так, как с тем мужчиной. И, воскрешая в памяти то, что ушло в прошлое, я скольжу губами по фаллоимитатору, который храню спрятанным от мужа. С ним у меня просто секс».
«То, что я хотела бы сделать с моим бойфрендом. Публичное место – платформа метро, парк».
«Шум, который производит моя возлюбленная, когда кончает».
«Мы консервативная пара, и мой муж – единственный мужчина, с которым у меня когда-либо был секс, поэтому, когда я закрываю глаза, его тело – единственное, которое я могу себе представить. Лесбийский секс, адюльтер – порой воображение уводит меня в запретные дали, но я всегда возвращаюсь. Его тело эротично. Оно мое. Я знаю его. Я понимаю его. У меня есть фантазии, которые я шепчу ему в постели, о том, чтобы связать ему руки за спиной и заставить его наблюдать, как я занимаюсь мастурбацией. Мне кажется забавным, что люди, которые узнают, что я была девственницей – по собственному желанию! – когда выходила замуж, считают меня наивной или ханжой. О, если бы только они побывали у меня в голове!»
«Мужчины и женщины. Мужчин было больше, когда я была одинока, теперь больше женщин. Образы довольно мягкие, например изгиб бедра, или более откровенные, такие как связывание».
«Кровосмешение – секс между старшим братом и младшей сестрой (я должна добавить, что я единственный ребенок в семье)».
«Посещение мужчины-гинеколога, причем я полностью обнажена. Доктор вставляет в меня различные инструменты; он трогает меня пальцами, чтобы убедиться, что моя шейка матки в порядке. Сексапильная медсестра начинает исследовать мою грудь. Молодые люди, студенты-медики, входят, чтобы понаблюдать за исследованием, поучиться, как проводить осмотр органов малого таза. Доктор приказывает медсестре поиграть с моей грудью и убедиться, что возбуждение действует так, как это должно быть. Он проверяет мой клитор. Я начинаю корчиться от удовольствия. Я уязвима и полностью доступна для изучения, подчинена врачам. Или изнасилование. Это извращенный парадокс, но в моем сознании изнасилование равно контролю, равно доверию. Мне не нужно ни о чем волноваться, потому что у другого человека есть власть надо мной, я знаю, что он мог бы убить меня, таким образом, его обязанность – убедиться, что я в безопасности. В качестве насильника часто бывает солдат – серб или русский, не американец – из-за стереотипов о восточноевропейских мужчинах, властных и грубых. Он всегда незнакомец. Он использует собственную силу, а не веревку или оружие, чтобы управлять мной, обычно привязывая запястья над моей головой к чему-то, вделанному в пол. Сначала я не хочу подчиниться ему и борюсь с ним, но он знает, когда я начинаю наслаждаться его насилием. Иногда я фантазирую о том, как меня изнасилуют в наказание за антифеминистские фантазии».
«Пожилой человек сидит на стуле и занимается мастурбацией, в то время как я занимаюсь сексом».
«Я всегда боролась с лишним весом. Так что я представляю себя кем-то, кто выглядит совершенно иначе, чем я сейчас. Секс со знаменитостью, секс с симпатичным барменом, на сцене, когда кресло освещает только один прожектор, как в фильме «Кабаре». Ощущение, что желание меня возбуждает всех в аудитории».
«Первые фантазии, которые я могу вспомнить, включают занятия сексом с мужчинами лет двадцати или тридцати. Я нашла несколько порножурналов отца. Мне было около одиннадцати лет. Моя любимая сцена – мужчина тридцати лет подходит ко мне сзади и вжимает в сетку ограды, срывает с меня одежду, крепко удерживая мое тело. Сейчас мой жених находится в Ираке. Он участник 95 % моих фантазий. Мы посылаем друг другу фотографии. Он говорит мне, что я красотка, мой снимок висит у него на стене палатки».
«Мой босс, незнакомец в баре, друг моего отца. Сексуально озабоченный, настойчивый и решительный. Он настолько захвачен мной, что ничего не может с собой поделать… Будучи студенткой, я чувствовала, что должна контролировать свою жизнь и внутренний мир, сделать их стабильными. Другими словами, если бы я действительно верила в женское равноправие с мужчинами, то это отразилось бы на моих занятиях сексом – никакого доминирования, никаких фантазий о насилии. В результате я вышла замуж за хорошего человека без предрассудков, который разделял мои суждения о том, каким должен быть секс. Семь лет спустя мы развелись».
«Очень сексуальная девочка откидывается на спину на моей кровати. Я скольжу своим влагалищем по ее лицу, заставляя ее яростно заниматься оральным сексом».
«Насилие… До недавнего времени мне было трудно признаться в этом даже себе. И это, похоже, мешало мне принимать участие в акциях «Верни себе ночь»[11]в колледже, всяких женских стажировках. Мужчины меняются, но все они держат меня в подчинении».
Упоминание о насилии – в фантазиях и лаборатории – назойливо звучало в ушах Мин и Чиверс и уводило наши беседы в весьма смутные дали. Двое из их коллег-сексологов – Дженни Бивона и Джозеф Крителли – из Университета Северного Техаса – собрали данные девяти более ранних исследований и предложили объяснение того, как обычно женщины включают себя в подобные фантазии. «В этом обзоре, – уточнили Бивона и Крителли, – термин «фантазии о насилии» будет соответствовать юридическому определению насилия и сексуального домогательства. Этот термин относится к женским фантазиям, включающим использование физической силы, угрозу применения силы или обездвиживание при помощи, например, снотворного или опьянения, чтобы принудительно вовлечь женщину в сексуальную деятельность против ее воли». В разных исследованиях приблизительно от 30 до 60 % женщин признались, что получали удовольствие от воображения подобных сцен. Авторы исследований считают, что истинные цифры, скорее всего, будут еще выше. Испытуемые вызывали в воображении подобные сцены во время занятий сексом, мастурбации и просто фантазируя.
