— Да им и на корочку не хватит! — досадливо отмахнулась Вероника. — Глупость какая! Нашли кого жалеть! Она небось вас не пожалела! А ты-то что молчишь, Ленка?! Тебя не касается?
— Мам, — подала голос Алена. — Это правда несправедливо. Пусть она хотя бы вернет что осталось.
— Ничего у нее не осталось, и ничего она нам не вернет, — устало сказала Валя. — А позор-то какой — с дочерью судиться! Да и не найти нам ее.
— Вера Федоровна, соседка, обещала позвонить, как только она объявится.
— Она объявится, когда деньги кончатся. А банк, сама говоришь, ждать не станет. Долг-то растет! Сколько там в месяц получается? Давай сюда договор.
Ольга выудила из папки многостраничный договор и протянула его Вале.
— А вот здесь еще, смотрите, график погашения кредита, — сказала она, вертя в руках какую-то бумажку.
Валя протянула руку, но Ольга повела себя очень странно: выпучив глаза, бессмысленно замычала, тыча пальцем в дрожащий листок.
— Ты чего там, смерть свою увидала? — засмеялась Вероника, выхватывая у нее бумагу, и сейчас же, будто копируя или заразившись той же бациллой, выпучила глаза. — Это как же?.. Это что же?.. — залепетала она. — Не может быть!
— Ну-ка дай сюда! — забрала Валя листок из ее трясущихся пальцев, не понимая, чем вызвана подобная реакция, и заметалась глазами по разбегающимся строчкам. Потом еще раз и еще…
Бумага гласила, что в течение двух лет Силантьева Елена Вячеславовна должна выплатить банку 62,5 тысячи рублей.
— Она что же, увеличила сумму кредита? — обрела наконец дар членораздельной речи Вероника.
— Нет, — сказала Алена, забирая у матери график. — Вот же здесь написано: тридцать пять тысяч. Это, наверное, какая-то ошибка. Завтра сходим в банк и во всем разберемся. Мам! — кинулась она к Вале. — Ты что, плачешь?!
Дверь из маленькой комнаты приоткрылась, и в гостиную вошла Мими. Сашенька плелся следом, испуганно выглядывая из-за ее спины.
— Бабушка, но ведь мы справимся?
— Конечно, справимся, — притянула ее к себе Валя, улыбаясь сквозь слезы. — Не переживай, детка.
Сашенька выступил вперед, сжимая в руке красную пластмассовую шашку.
— Я ее убью!
Он сделал зверское лицо и рубанул шашкой воздух.
— Что ты, миленький! — огорчилась Алена. — Никого нельзя убивать. Тем более маму.
— Она не мама! Ты моя мама! А она нам не нужна! Пусть уходит!
— Пусть сначала деньги отдаст, — по-своему рассудила Мими. — На что мы жить будем?
— Попросим, — подсказал Сашенька.
— У кого?
— У людей.
— У каких людей?
— А помнишь, мы в Ухтомскую ехали на электричке, там тетя ходила и у всех просила? Вот и мы так же…
— Не надо было детей посвящать, — расстроилась Валя. — Вот что теперь делать?
— Ничего не делать, — отрезала Ольга. — Спать идти. Мими, ты уже большая девочка, уложи Сашеньку и сама ложись. А мы тут разберемся, вы не волнуйтесь. Все будет хорошо.
— Давайте сядем на кухне, — сказала Валя, когда дети удалились. — От греха подальше…
— А давайте Лешу позовем, — предложила Алена. — Может, он что-нибудь подскажет?
— А кто это — Леша?
— Сосед наш. В МГУ учится, на юрфаке.
— Много он понимает! — фыркнула Ольга.
— Да уж побольше нашего.
Алексей оказался дома, просьбу помочь принял без колебаний и внимательно изучил документы.
— Ты договоры-то читаешь, перед тем как подписывать? — глянул он поверх очков на Алену.
— Я читаю, — ответила та, голосом подчеркивая местоимение «я».
— И этот читала?
— Этот не читала.
— А подписала зачем?
— Я его не подписывала.
— Не понял…
— Наташка, сестра ее, документы выкрала, подделала подпись и денежки прикарманила, — пояснила Ольга, пресекая дальнейшие недоразумения.
— Оба-на! Да это же чистая статья сто пятьдесят девять, часть третья: «Мошенничество, совершенное в крупном размере». Вот! — Он полистал прихваченный на всякий случай Уголовный кодекс. — Наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей… так, так, так… либо лишением свободы на срок от двух до шести лет со штрафом в размере до десяти тысяч рублей… ну, и так далее, — блеснул юридическими познаниями студент. — Подавайте заявление в суд!
— Мама не хочет судиться с Натальей, — покачала головой Алена. — И ты, Леш, не говори никому об этом, ладно?
— Да я-то не скажу, — успокоил сосед. — А вот вы что станете делать?
— Будем выплачивать. Мы только не понимаем, почему первоначальные тридцать пять тысяч вдруг волшебным образом трансформировались в шестьдесят две с половиной. Мы же оговаривали совсем другие проценты. А на эти условия я бы никогда и не согласилась.
— Потому я и говорю, что договоры читать надо! Внимательно изучать, под чем подписываешься. Ты брала кредит под девятнадцать процентов годовых, а то, что помимо этого банк ежемесячно взимает еще двухпроцентную комиссию за ведение счета, проворонила. Вот тебе и получились вместо девятнадцати все сорок три процента! Плюс пени, которые растут каждый день.
— Да это же форменное надувательство! — вскипела Вероника. — Мы тогда вообще платить откажемся!
— А вот этого я вам делать никак не советую.
— Почему же?
— Потому что по закону вы не вправе отказаться выплачивать долг. И если вы опять же внимательно прочитаете договор, то увидите, что здесь очень даже подробно расписаны санкции против таких «отказников». Вот, пожалуйста! Начиная со штрафа и права немедленно погасить весь кредит и заканчивая уголовным преследованием. Статья сто семьдесят семь УК: до двух лет лишения свободы.
— И какой же у нас выход?
— В данной ситуации только один — возвращать долги. А если возможно, погасить кредит досрочно — это единственный способ хоть как-то снизить сумму платежей…
14
Фаина домывала пол в коридоре, когда увидела, что Ольга заговорщицки манит ее пальцем из приоткрытой двери в перевязочную.
— Тетя Фая, у вас есть деньги? — с места в карьер спросила она, едва санитарка переступила порог.
— У меня всегда есть деньги.
— В долг дадите?
— А сколько надо?
— Пятьдесят тысяч.
— Шубу покупать собираешься, — догадалась Фаина. — Весна — самое время. Сейчас на распродаже хорошую норку за полцены взять можно. Только вот что я тебе скажу, девонька: последнее это дело — деньги занимать. Мода нынче у нас такая: весь, мол, мир в долг проживает, и нам подавай того же. А я считаю, неправильно это. Ты сначала заработай, а потом и покупай, что по силам. Жизнь-то она штука сложная. Сегодня ты на коне, а завтра, не приведи, Господи, на паперти. А с долгами шутки плохи — их отдавать надо.
