— А вот и она, я намеренно вставил сюда эту фотографию, заметь, как похожи две эти женщины. Согласитесь, она очень красивая, светлая, с мягкими губами и нежным взглядом. Он на самом деле очень любил ее. Его теперешняя жена ничего не знала об убийстве, он даже никогда не показывал ей фотографию. Скажу вам, меня никогда так не удивляло: одно и то же лицо, по структуре, но в Хелен была отражена вся красота этого мира, которую он в определенный момент возненавидел, в этом же — все его уродство, над которым он потешался (он даже сам выстриг ей челку, которая торчала скошенной травой), и за счет которого жил.
Следующий известный снимок: сундук выносят двое рабочих в белых фартуках и белых перчатках.
Тень от перил ломается на деревянных ступенях, сзади виднеется стриженный самшитовый кустарник.
— Что, кто-то не знает предыстории? Это было не так уж давно. В конце семидесятых исчезла его «трагически прекрасная» любовница, ее ищет полиция Филадельфии, они поднимаются по ступеням в его облупленный двухэтажный дом и в дорожном сундуке, который стоял в нескольких футах от кровати Айры, под подшивками прошлогодних газет находят полуразложившийся труп Хелен. Череп проломлен в шести местах тупым предметом.
Страшный человек на экране заговорил.
«Той знаменитой фразой я отрезал себе жизнь. You found what you found. Четворд повернулся ко мне и сказал: „Сдается, мы нашли Холли!“ „Вы нашли то, что вы нашли“. Что они могут знать о любви, эти охотники на единорогов? Тот благообразный полицейский в потной рубашке, который, потратив свой обеденный перерыв, подсчитал, сколько весили ее бренные останки и сколько дней она здесь пролежала? Я, пожалуй, не буду тянуть и сразу скажу то, зачем я позвал тебя сюда, — он выкатил глаза на зрителей. — Да, я убил ее. Довольны?»
Давид прервал показ:
— Странная форма исповеди, согласен. В свою очередь, тоже хочу кое в чем признаться. Я собираюсь оформить художественно эту историю, для этого и переснял весь архив Эйнхорна.
Восторженные возгласы утихли, и он снова включил фильм.
Отвратительный тип пытается рассуждать о связи Айры и Хелен.
«Обычно мужчины не спрашивают женщин, что те думают о политике или о поэзии. Эйнхорн никогда не упускал возможности поговорить об этом. Он встретил ее в 1972 году в La Terrasse…»
Саша проспала и прозевала значительную часть, обращаясь к Rousanne, пока все были увлечены происходящим на экране, она никогда не догадывалась, что вино может быть таким вкусным. Широким пятном перед ней расплывалось лицо Айры.
В комнате Давида помещались два рисунка, которые он всегда возил с собой в чемодане и, поселяясь в гостинице, снимал со стен дрянные репродукции и вешал эти рисунки. Он действительно рисовал их сам, когда еще был молодым: академический рисунок собачьего черепа и двух мертвых ящерок. Они, когда мертвые, почему-то принимают позу зародыша и выглядят такими блаженными; их тела, не сближаясь, создают иллюзию мебиусового кольца. На самом деле это была одна ящерка, только сначала он срисовал ее, положив так, чтобы лучше просматривалась темная в пятнах спинная поверхность, а в другой раз — со стороны брюшка, чтобы видны были эти большие светлые щитки. Он объяснял, что два этих рисунка — это два состояния его самого — состояние крайнего одиночества и состояние, когда кажется, что где-то на другом полюсе его ждут.
Серия фотографий, сделанных Нейлом Бенсоном, где он, Селен антивоенной революции, ходит по городу или лежит на пляже, полузакрыв глаза. Солнце вырисовывает линию лба, нос, морщины у глаз, резные ноздри и начавшую серебриться бороду.
«Сейчас он вовсе не такой, так что стоит ли его описывать, как стоит ли описывать то, что сталось с трупом Хелен, все равно их мы не найдем, сколько раз ни прокрутим пленку, мы находим только то, что мы находим».
Он снят в голубых джинсах и тунике, сшитой женой. Серебристая козлиная бородка, короткая стрижка, отвратительный, отупевший от алкоголя тип, совсем не тот, что был.
«Вы думаете, вы меня нашли? Вы нашли то, что нашли. Эти последние годы, не было даже смысла их жить, и вовсе не из-за той женщины, просто я уже жил не своей жизнью, а это все равно, что не жить. Посмотри, кого вы нашли здесь. Старую развалину. Вы нашли то, что нашли, а не меня. Я помню, отлично помню тот разговор с Джонни, когда я сказал, что уже не могу быть прежним Айрой Эйнхорном. Он не понял моей печали, тогда как эта печаль — самая тяжелая из всех, что когда-либо довелось испытать человеку, тяжелей даже, чем печаль о той женщине, единственной женщине, которая могла играть со мной в го. Они нашли то, что они нашли, вчерашние газеты. Кому нужны вчерашние газеты?»
— Единственное, что осталось от прежнего Эйнхорна — это его страсть к игре в го. Полиция очень скоро нашла его через один уважаемый европейский го-клуб. Вот так случается в жизни.
Саша засыпала в кресле. Только игры в го недоставало сегодняшним чудесам. Он снова угадал. Он снова знает, на какую кнопку следует нажать, чтобы прокрутить пленку. Саша искала мужчину, лежа головой на коленях которого она могла бы умереть насовсем, исчезнуть, именно могла бы, а не хотела или просто от усталости. Осталось в свежей памяти, когда он уже перестал с ней жить, жил у другой женщины, он зашел к ней как-то вечером и научил играть в го. Они полулежали на диване, она спиной примкнула к его груди, и в ней загорался огонь, когда его рука тянулась к фишке, и она чувствовала, что это он, его подбородок, и он чувствовал ее, и как будто она помнила много сотен раз эту тихую игру, как будто они уже сидели так тысячу, сто, сорок лет назад и играли в го, и он целовал ее волосы, и это мог быть только он.
3
Саша уже направлялась к выходу по гостиничному коридору, когда решила взять у Кирилла книгу о мальчике, которого тому предстояло играть, совершенно не похожего на него выкидыша гражданской войны. Сын Кристины сидел на постели, поджав голые ноги, и ножницами вырезал из баночки содовой воды пепельницу для мамы, подобную он подсмотрел в каком-то дешевом кафе, покрытом маскировочной сетью. Он вполне может стать модельером, и точно так же воплотить модель, подглядев ее в квартале красных фонарей. Кирилл оторвался от работы и, подняв на Сашу свое хорошенькое свежее личико, начал разговор.
— Моя мама не курит всякую дрянь и просит меньше с тобой общаться. Она считает, что только никчемные люди убивают себя ради сомнительного удовольствия.
— Я курю дрянь не ради удовольствия, юное созданье.
— Зачем тогда ты куришь, Саш? Мама говорит… — мальчик осекся, не подобрав нужной фразы.
— Не так это просто объяснить… Я, пожалуй, не стану. Вообрази себе, впрочем, осеннее утро. За окном уже морозно, но солнце еще яркое и теплое, и ты, вместо того, чтобы одеться, поднявшись с постели, греешься на подоконнике… принес погреться черепаху, смотришь на нее, как она жмурится, разглядываешь узоры… Ты так загляделся, что забыл все на свете, и вдруг ты бросил взгляд в окно — и застыл в испуге (это длится не более секунды), ты не то ожидал увидеть в окне, а какой-то невесть откуда вспомнившийся карниз, ржавый московский проулок и разбросанные на подоконнике папиросы.
