В тот же день вместе с оперативниками из местного отделения милиции Громов наведался в квартиру на Большой Полянке. Этот визит оказался настолько неожиданным для незнакомца, что он в первые мгновения потерял дар речи. Правда, чуть позже, когда опомнился, попытался качать права, но было слишком поздно. Громов обнаружил в его дипломате сразу три паспорта на разные фамилии, но на каждом из них красовалась фотография «воронежца».
В ходе дальнейших разбирательств выяснилось, что задержанным оказался квартирный аферист Луньков Игорь Семенович, уроженец города Нахичевань. За полтора года своей деятельности он успел кинуть в ряде городов России несколько человек. Действовал по одной и той же схеме Находил злоупотребляющих алкоголем граждан, входил к ним в доверие и раскручивал по полной программе. К примеру, незадолго до того как выйти на Сашку, он уже кинул одного москвича-алкоголика. Дело было так.
Луньков уговорил его обменять двухкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой. При этом все хлопоты по оформлению документов аферист обещал взять на себя. Алкаш согласился, совершил обмен, однако никакой доплаты не получил — Луньков к тому времени благополучно исчез. Но история на этом не закончилась. Спустя некоторое время к алкашу заявился мужик, который сообщил, что именно он является настоящим хозяином этой однокомнатной квартиры. Мол, никому он ее не продавал, а всего лишь сдавал. Алкаш отправился по своему старому адресу, но и там его ждало разочарование — в его бывшей квартире жили посторонние люди, которые купили ее через риэлторскую фирму. Когда алкаш отправился качать права в домоуправление, ему показали документ, из которого явствовало, что он отныне прописан в Богом забытой деревне в Тверской области. Круг, как говорится, замкнулся.
Когда Сашка благодаря стараниям все той же Веры Михайловны узнал, от какой беды защитил его «мент с пятого этажа», его сердце дрогнуло. Отныне Громову суждено было стать Сашкиным корешом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тот стал захаживать к нему по два-три раза в неделю, а иногда и чаще. И самое удивительное, Громов вскоре поймал себя на мысли, что эти посещения были ему совершенно не в тягость. Почему? Во-первых, Сашка всегда приходил к нему трезвый, и во-вторых, Громов внезапно открыл для себя, что его сосед оказался не только весьма занятной личностью, но и интересным собеседником.
Несмотря на свое неполное среднее образование, Сашка отличался поразительной начитанностью и неуемной тягой к поглощению все новой и новой информации. В отличие от того же Громова, сил и желания которого хватало всего лишь на то, чтобы прочитать раз в день «Московский комсомолец» и раз в месяц — «Совершенно секретно», Сашка поглощал каждый день по десятку самых разных газет и журналов. Причем ради этого дела ему пришлось пойти на определенные жертвы. Так как его скромной зарплаты рядового дворника едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами, он ради любви к газетам закрутил роман с продавщицей из ближайшего газетного киоска. Поскольку Громов видел эту женщину, покупая у нее пару раз свои любимые газеты, то он по достоинству оценил подвиг Сашки, которому пришлось бросить свое достаточно молодое тело в объятия дамы бальзаковского возраста. Но ради ежедневного чтения любимых газет Сашка готов был пожертвовать и большим.
Общаясь с соседом, Громов получал заряд бодрости и кучу самой разной информации на целую неделю вперед. Сашка сообщал ему все: начиная от сплетен в эстрадной тусовке и заканчивая дебатами в Государственной Думе. Таким образом Громов, практически не читая газет, был в курсе всех последних событий, происходивших в стране. Но были в этой Сашкиной страсти и свои недостатки. Иногда прочитанное так увлекало его, что он начинал воспринимать действительность исключительно сквозь призму газетных строк. И тогда Громову приходилось нелегко. К примеру, в разгар дискуссий в прессе о роли и месте негласных агентов в работе органов правопорядка, Сашке втемяшилась в голову мысль о том, что в роли такого агента вполне мог бы выступить и он. В натуре это выглядело так.
Однажды вечером Сашка заявился в гости к сыщику и чуть ли не с порога огорошил его сообщением:
— Я хочу быть твоим агентом.
Несмотря на то что Громов в тот день чувствовал себя неважно — у него раскалывалась голова, — ему хватило выдержки отреагировать на просьбу друга с юмором:
— В смысле — шестеркой? Тогда почисти мне ботинки — я завтра с утра должен быть на приеме у начальника МУРа.
Но Сашка юмора не понял и на полном серьезе продолжал обсасывать ту же тему:
— Я понимаю твой скепсис, но ты даже не можешь себе представить, какую кучу ценной информации я могу через себя пропускать. Я же держу руку на пульсе всей округи. Ты только посчитай, с кем я общаюсь в течение дня. — И Сашка выставил вперед ладонь, собираясь загибать на ней пальцы. — Во-первых, дворники, во-вторых, алкаши, в-третьих, бабульки у подъездов, в-четвертых, Нюрка из киоска «Печать». И ты, как грамотный оперативник, просто не имеешь права разбрасываться такими кадрами. Я же рожден для работы в спецаппарате.
Последнюю фразу Сашка произнес с таким надрывом, что Громову стоило огромного труда, чтобы не рассмеяться во все горло. Ситуация в его понимании была абсурдной, но в то же время он видел, что Сашка относится к ней на полном серьезе. Поэтому следовало выйти из положения так, чтобы и себя не выставить в дурацком свете, и соседа не обидеть. И Громов решил воздействовать на него, надавив на самую больную мозоль — на его природное скупердяйство.
— Сашка, ты действительно ценный кадр, — сказал Громов, обнимая друга за плечи. — Но ты же лучше меня знаешь из газет, в каких трудных условиях вынуждены сегодня работать органы правопорядка. Ты так красиво загибал пальчики у себя на руке, что мне захотелось повторить это еще раз, но уже по иному поводу. Давай посчитаем, чего нам, ментам, сегодня не хватает. — И Громов с помощью корявых Сашкиных пальцев ударился в математические подсчеты. — Во-первых, транспорта, во-вторых, горючего для этого самого транспорта, в-третьих, средств связи, и в-четвертых, что самое главное — денег. Усек? Поэтому, если ты изъявил желание попасть в ментовский спецаппарат, ты должен ясно отдавать себе отчет в следующем: ты станешь работать на самом опасном участке фронта, но получать за это будешь исключительно грамоты. В силу того, что статья девятая милицейского бюджета, из которой производится оплата услуг негласным сотрудникам милиции, финансируется очень скудно, тебе придется жить согласно пословице, пришедшей к нам с ударных строек коммунизма: «Хочешь жни, а хочешь куй, но все равно получишь…» Догадываешься, что? Скажи мне честно, Сашка, ты готов следовать этой пословице?
Судя по тому, как Сашка начал жевать губами и прятать глаза, следовать этой пословице он явно не желал. Рисковать собственной задницей и получать за это дулю не входило в его стратегические планы. Поэтому, высвобождаясь из объятий соседа, он мрачно произнес:
— Как же вы там в МУРе работаете?
— Вот так и работаем, Шурик, — почти на голом энтузиазме. Но ты не отчаивайся. Если мне понадобится от тебя какая-нибудь информашка, я обязательно к тебе обращусь. Причем не бесплатно. Зарплата у меня не ахти какая, но за хороший «слив» я денег не пожалею.
