Если интегральная психология действительно хочет включать в себя как непреходящие прозрения «религиозной» до-современности, так и важнейшие открытия «научной» современности, необходим какой-то способ в наиболее общем виде согласовать их противоположные позиции по отношению к духовности.
Поэтому во II Части мы очень кратко рассмотрим великий переход от до-современного к современному мировоззрению и постараемся показать, что у них обоих было множество сильных и слабых сторон, и что наилучшая стратегия интегрального подхода состоит в том, чтобы брать из них то, что выдержало проверку временем, отбрасывая их ограничения. Я полагаю, что другого способа создать подлинно интегральный подход просто не существует. Все известные мне попытки построения интегральной модели страдают либо от недооценки сильных сторон древних традиций, либо от недопонимания важного вклада современности; я попытаюсь как можно лучше очертить и то, и другое.
Затем, в III Части мы вернемся назад и попытаемся собрать разрозненные кусочки воедино — с уважением как к до-современному, так и к современному — и, таким образом, предложить конструктивный пост-современный подход к интегральной психологии.
5. ЧТО ТАКОЕ СОВРЕМЕННОСТЬ?
Нечто Неслыханное
Что же такое принесла в мир эпоха современности, чего, в общем и целом, недоставало до-современным культурам? Что делало современность столь существенно отличной от предшествовавших ей культур и эпох? Что бы это ни было, это, скорее всего, будет одной из важнейших черт любой всесторонней или интегральной психологии.1
На вопрос: «Что такое современность?» предлагалось множество ответов. Большинство из них носят отчетливо отрицательный характер. Утверждают, что современность отмечена смертью Бога, смертью Богини, превращением жизни в товар, выравниванием качественных различий, жестокостями капитализма, утратой ценностей и смысла, распадом жизненного мира, экзистенциальным ужасом, индустриализацией и загрязнением окружающей среды, воинствующим и вульгарным материализмом — все это часто резюмируют в одной фразе, которую сделал знаменитой Макс Вебер: «мир лишился очарования».
Несомненно, во всех этих утверждениях есть доля истины, и нам нужно в достаточной мере их учитывать. Однако ясно, что в современности были и кое-какие чрезвычайно положительные аспекты, ибо она принесла нам либеральную демократию; идеалы равенства, свободы и справедливости независимо от расы, класса, вероисповедания или пола; современную медицину, физику, биологию и химию; конец рабства; движение за равноправие женщин (феминизм) и всеобщие права человека. Это, безусловно, несколько более благородные достижения, чем просто «всеобщее разочарование».
Нет, нам нужно четкое определение или описание современности, которое учитывает все эти факторы — и хорошие (как либеральная демократия), и плохие (как повсеместная утрата смысла). Различные ученые — от Макса Вебера до Юргена Хабермаса — высказывали предположение, что отличительной особенностью современности является «разграничение культурных сфер ценностей», что, в особенности, означает разграничение искусства, морали и науки. Там где раньше эти сферы, как правило, сливались, современность проводила границы, позволяя каждой из них двигаться в собственном темпе, с собственным достоинством, используя собственные инструменты и следуя собственным открытиям, без давления со стороны других сфер.
Это разграничение позволяло каждой из сфер делать глубокие открытия, которые, при их мудром использовании, могли вести к таким «хорошим» результатам, как демократия, конец рабства, движение за равноправие женщин и быстрое развитие медицины; однако, неразумное применение тех же открытий столь же легко превращалось в «оборотные стороны» современности — научный империализм, утрату очарования мира и тоталитарные структуры мирового господства.
Прелесть этого определения современности — а именно, что она разграничивает сферы ценностей искусства, морали и науки — состоит в том, что оно позволяет нам видеть, что лежит в основе как хороших, так и плохих сторон современности. Оно позволяет понять и величие, и несчастье современности.
Культуры до-современности, разумеется, имели и искусство, и мораль, и науку. Однако суть состоит в том, что эти сферы, как правило, были относительно «нераздельными». Так, например, во время Средневековья Галилей не мог свободно смотреть в свой телескоп и сообщать о результатах своих исследований, поскольку искусство, мораль и наука были объединены под властью Церкви, и, таким образом, мораль Церкви определяла, чем может, а чем не может заниматься наука. И если Библия говорила (или подразумевала), что Солнце вращается вокруг Земли, то ни о каких научных дискуссиях по этому поводу не могло быть и речи.
Но после разграничения сфер ценностей Галилей мог бы смотреть в свой телескоп, не боясь обвинения в ереси и измене. Наука могла свободно искать свои собственные истины, не подвергаясь грубому давлению других сфер. То же произошло с искусством и моралью. Художники могли, не боясь наказания, изображать нерелигиозные или даже святотатственные темы. А теория морали могла свободно изучать принципы добродетельной жизни без оглядки на то, что по этому поводу сказано в Библии.
По всем этим и многим другим причинам, разграничения, проведенные современностью, принято считать величием современности, поскольку именно они, отчасти, привели к рождению либеральной демократии, концу рабства, эмансипации женщин и выдающимся успехам медицины, наряду со многими другими великими достижениями.
«Плохой стороной» современности было то, что эти ценностные сферы не просто мирно разделялись, но, зачастую, полностью утрачивали связь друг с другом. Чудесные разграничения современности заходили слишком далеко, приводя к настоящему разобщению, раздробленности и отчуждению. Величие становилось бедствием. Рост становился злокачественным перерождением. Все большая разобщенность сфер ценностей позволяла могущественной и агрессивной науке вторгаться в другие сферы и подчинять их себе, изгоняя искусство и мораль из любого серьезного рассмотрения при подходе к «реальности». Наука становилась сайентизмом — научным материализмом и научным империализмом — который вскоре превратился в господствующее «официальное» мировоззрение современности.
Именно этот научный материализм очень скоро объявил все остальные сферы ценностей бесполезными, «ненаучными», иллюзорными и т. д. И именно по этой причине научный материализм провозгласил, что Великое Гнездо Бытия не существует.
Согласно научному материализму, Великое Гнездо материи, тела, сознания, души и духа можно было полностью сводить к системам одной лишь материи; и материи — или материи/энергии — будь то в материальном мозгу или в системах материальных процессов — достаточно для исчерпывающего описания всей реальности. Исчезли и сознание, и душа, и дух — фактически, исчезла вся Великая Цепь, за исключением ее жалкого нижнего звена — и на ее месте, как сетовал Уайтхед, осталось «нечто унылое, без звука, запаха и цвета; всего лишь бессмысленная и бесконечная суета материи». (К чему он добавил: «Тем самым современная философия была разрушена до основания».)
