— А может, вы сами мне счет откроете? — спросил он первое, что пришло в голову. — Если за мной следят, то и телефон могут прослушивать.
— Ну и пусть прослушивают.
— Бывают моменты, когда я вас не понимаю. Что значит пусть?
— Эта история с женщиной тебя совсем из колеи выбила. Тупишь сегодня по полной. Вот как ты думаешь, Светлов человек умный?.. Хотя что ты там можешь сегодня думать. Я лучше сам скажу. Наши аналитики и я считаем, что Виктор Сергеевич умный. Но… Умный человек не позволит мошеннику-двойнику читать его финансовую документацию. Умный человек не оставит на него свою контору и не уедет за границу. Умный человек не станет ссориться с двойником и провоцировать его, заявляя, что спал с его женщиной.
Полярник наконец понял, что имел в виду Владимир Федорович.
— Вы хотите сказать, что он все это специально делает. Но зачем?
— То-то и оно, что пока не ясно зачем. Вот это ты и должен выяснить. Доживем — увидим. Кстати, ни в какую Швейцарию Светлов в тот период не выезжал. И вообще за границу. Где он был, мы не знаем, но уверен, что не очень далеко.
Вот именно, что если доживем. Сидя в темном чуланчике, куда его поместили люди Финна, Полярник вспоминал слова Владимира Федоровича, которые теперь звучали пророчески. Теперь-то он хорошо понял, что все это просиживание штанов в президиуме на малопонятных конференциях, пьянки в саунах в компании работников прокуратуры и депутатских помощников и даже, в виде исключения, постель с одной из пассий генерального директора оказались для него лишь затянувшейся репетицией перед тем, как его лицо окажется в перекрестье оптического прицела. Похищения, покушения, риск — как раз те самые случаи, для которых сильные мира сего и копируют себя в других людях.
Когда Финн потребовал тридцать пять миллионов, единственное, что мог сделать Полярник, это тянуть время, до последнего играя роль генерального директора «КомпТрейда». «Настоящий Светлов еще не в курсе событий, — думал он с надеждой. — Закрылся дома или на даче и работает как проклятый, не отвечая на телефонные звонки, как это часто бывало, когда он вместо себя выпускал в свет двойника».
Полярник позвонил сначала в банк, потом Анастасии Викторовне. Поскольку бухгалтер совершено не удивилась звонку, он понял, что Светлов в тот день в офис еще не заходил.
Когда похитители привезли Полярника в банк, он велел Левше отойти не потому, что ему захотелось лишний раз поиграть с огнем. Левша и в самом деле мешал. Несмотря на то что Полярник исписал целые Гималаи из бумажных листов, тренируясь подделывать подпись Светлова (две связанные друг с другом замысловатые загогулины), и вроде бы научился, все равно ему нужно было абстрагироваться от всего, ни о чем не думать, предоставив действовать только натренированным до автоматизма рукам.
Однако все сложилось совсем по-другому…
Глава 5. Знакомые старые, проблемы новыеБог троицу любит. Трижды за последние несколько часов Полярник терял сознание, трижды возвращался к жизни. И каждое новое возвращение оказывалось на порядок ужаснее предыдущего.
— Очухался, Виктор Сергеевич? — насмешливо спросили рядом.
Полярник потрогал лоб. Волосы были мокрые и липкие. Голова раскалывалась. Складывалось впечатление, будто по ней ударили топором.
— Пуля прошла по касательной. Кость цела. Я проверил. Только кожу немного содрало. Тебе повезло, что твой идиот был вооружен травматикой, — объяснил ему все тот же голос.
Полярник сидел на заднем сиденье джипа. Одежда его была перепачкана кровью. Так выглядел герой Мэла Гибсона после битвы с англичанами в «Отважном сердце».
— Это не твоя кровь, — успокоил сидящий спереди человек. — Его.
Рядом с Полярником полулежал Йети, которого теперь можно было узнать разве что по габаритам. Лица у него не было. Поняв, что Полярника сейчас стошнит, человек с переднего сиденья поспешно выскочил из машины.
Полярника вырвало прямо на рычаг переключения передач. Стараясь не смотреть на изуродованного мертвеца, он вытерся рукавом пиджака и медленно, держась за пробитую во многих местах пулями дверцу, чтобы не упасть, вылез наружу. Ему не мешали.
Джип стоял в просторном длинном ангаре. Тусклая лампочка освещала лишь небольшое пространство перед закрытыми железными воротами с дверью. У одной из стен располагались аккуратно уложенные бывшие в употреблении автомобильные покрышки, у другой — куча деревянных и пластмассовых ящиков, несколько железных канистр. Сразу за ящиками на территории бокса размещалось небольшое подсобное помещение вроде каптерки. Там тоже горел свет.
Вглядевшись в плоское лицо стоящего перед ним накачанного парня, Полярник не без труда вспомнил Валика и Маратика — некогда состоявших на службе у Светлова незадачливых спортсменов, уволенных за то, что упустили его у ресторана в лесу.
— Валик?
— Марат. Вижу, у тебя, Сергеевич, от контузии память ухудшилась. Впору знакомиться заново.
— Я Валик, — произнесла вышедшая из тени широкоплечая фигура. — Здравствуй, Виктор Сергеевич, как твои делишки? По ходу, не очень. Я только что вроде слышал, будто память у тебя отшибло. Зато у нас память превосходная. Хорошо помним, как ты нас на улицу выкинул, как говорится, без выходного пособия. А когда депутат Михаил Сранин хотел взять нас к себе бодигардами на хорошие бабки, ты ему позвонил и отговорил.
Рана на голове не помешала Полярнику сообразить, что из одной переделки он сразу попал в другую.
— Извините, парни. Погорячился. Вы того козла упустили, а он мне нужен был… Вот я и разозлился. Нечаянно как-то получилось.
— За нечаянно бьют отчаянно, — произнес Маратик и, подойдя к Полярнику, довольно чувствительно щелкнул его по носу, далее обшарил карманы на предмет опасных для здоровья предметов. Шариковая ручка «за Игната Свинарчука» его не заинтересовала.
— Ну ладно, мы тебе не угодили, и ты нас выгнал. Это понять можно, — рассудительно заговорил Валик, который был несколько умнее своего туповатого товарища. — Но как понять, что вместо нас ты нанял этих ушибленных, которые убили телку из бухгалтерии и чуть было не замочили тебя?
Пока Валик говорил, Маратик мелькал перед Полярником и даже пританцовывал, словно рэпер на сцене.
— Слышь, Марателло, не мельтеши, — попросил Валик.
— Не могу. Из меня адреналин еще не весь вышел. Что это была за гонка! Что за гонка! Люк Бессон со своим гребаным «Такси» нервно курит на балконе. Даже ты оценил бы, Сергеич, если бы не валялся в отключке. Два раза думал, что все, конец. Но мы все-таки сделали ментов. Сделали. Ушли и концы запутали. Пусть теперь нас поищут. А ты, баран темный, взял и выгнал нас.
— Ну, хотите, возьму обратно. С тройной оплатой.
Предложение Полярника вызвало у обоих истерический хохот. Теперь уже и Валик затанцевал перед джипом.
