В следующие дни эта троица еще несколько раз лазала на третий этаж. Они набрали еще вина, отрезы ткани и еще что-то. Так долго продолжаться не могло, так как немцы в любой момент могли обнаружить пропажу вещей и тогда наш побег не удастся. Решаем бежать в следующее воскресенье, предварительно сделав разведку.
И вот в одну из ночей, когда все в казарме уснули, Николай Тимошинов осторожно спустился в лаз. При каждом шорохе внизу мы вздрагивали. Вдруг немецкая охрана что-то услышит! Вслед за Николаем спустились Василий и я. Василию хотелось самому посмотреть путь побега. Спускаться нам было удобно, так как внизу под разобранными досками стояла упакованная в чехлы мебель. На нее-то мы и вставали, спустившись в дыру. Мы убедились, что пристроенная лестница только чуть-чуть была в стороне от окна третьего этажа. А самое главное — на окнах не было решеток! Сразу же мы проверили шпингалеты, легко ли они открываются. Окрыленные успехом, мы, радостные, вылезли обратно и аккуратно заложили лаз досками. Теперь нам осталось только ждать воскресенья. Предвкушая скорое освобождение, мы улеглись на свои нары.
Но суббота нам преподнесла неприятный сюрприз. В конце этого дня, на закате, немцы впервые за все время вывели нас, русскую группу, и французов на прогулку перед нашим зданием.
Наслаждаемся последними лучами закатного солнышка и, как можем, беседуем с французскими пленными. Среди них выделяется своей внешностью один, низкорослый, коренастый, с выпуклым лбом лысый француз. Его товарищи прозвали Лениным. Сходство усиливает его рыжеватый цвет волос. Где словом, где жестом выясняем, что группа из трех французов, во главе с «вождем пролетариата», тоже готовит побег. Мы предложили бежать вместе. Но неожиданно получили отказ. Они сослались на то, что мы плохо знаем немецкий язык. Мы, отойдя в сторонку, с тревогой обсудили это сообщение. Если кто-то попытается бежать до нас, то наш побег срывается. Тогда мы решаем бежать сегодня же ночью — другой возможности не будет.
Ночь началась неудачно. Авиация союзников в густых сумерках бомбила какой-то соседний город, и зарево долго полыхало в светлом летнем небе. Встревоженная бомбежкой охрана долго в эту ночь не спала, слышались голоса и шаги.
III
С 4 на 5 июня 1942 года, в ночь с субботы на воскресенье, мы вскрыли пол возле чугунной печки.
Вдруг один из пленных проснулся и подошел к нам. Мы предложили ему бежать вместе с нами. Он сказал: «Ребята, я очень ослаб и не хочу быть вам обузой. Я не смогу выдержать такой путь, тем более что недавно меня сильно избили немцы. Вы спускайтесь, а я за вами заложу доски. Счастливого вам пути на Родину!» Этого человека я давно приметил, да и немцы его «примечали» за внешность еврея. Часто они его били без причины. Стараясь не шуметь, мы спустились на третий этаж. Сразу же над нашими головами с тихим стуком закрылась досками брешь.
Осторожно спустились по шкафам, покрытым тканью и бумагой. Стараясь не делать шума, исследовали помещение третьего этажа. Нет-нет да и заденем предательски шуршащую обертку. Над нашими головами слышатся шаги и голоса немецкой охраны. Все может сорваться от малейшей нашей неосторожности. Подошли втроем к выбранному заранее окну. От волнения долго не можем справиться с тугим шпингалетом. Но вот наконец в душное и пыльное помещение ворвался свежий ночной воздух. Воздух свободы! Первым встал в проеме окна Василий и шагнул на лестничную площадку. Вот он уже протянул руку Николаю, тот шагнул на лестницу. Вот и мой черед настал. С замиранием сердца я шагнул в сумрак ночи. Вот мы уже втроем стоим на площадке. Осторожно, друг за другом, спускаемся по лестнице до первого этажа.
Шепотом посовещавшись, решаем навестить немецкую столовую, запастись провиантом. Дверь оказалась незапертой, и мы вошли в столовую. В зале расставлены столы и стулья. Кухня отделена от зала стеклянной перегородкой. Василий с Николаем подняли раму окна в перегородке и попали на кухню. Я придерживал раму, пока они залезали и были на кухне. Вдруг странный скрежет и шуршание заставили тревожно екнуть сердце. Оказывается… большие настенные часы готовятся отбить время. Ребята уже подают мне добычу: хлеб, масло, соль и спички. И еще небольшой кусок колбасы! Сосчитал хлеб — семь буханок, на первое время хватит. И в тот момент, когда ребята вылезали обратно через окошко, часы громко отбили два часа. Мы похолодели от неожиданности.
Быстро разделив между собой добычу, мы вышли в ночную темноту заводского двора. Справа от нас кусты и небольшие деревья образуют как бы зеленый островок. Решаем немного перекусить и обсудить заодно, что делать дальше. Верите ли, но я съел целую буханку хлеба за один присест! Потом мои товарищи обвинили меня в том, что я потерял ее. Но я тогда был так голоден, что буханка хлеба проскочила моментально с куском колбасы.
Во время нашего позднего пиршества мы вдруг заметили, что на нашем этаже в туалете зажегся свет. Ночью свет в туалете разрешалось зажигать только немцам. Вдруг заметят наше отсутствие! Мы замерли в ожидании. Свет погас, и мы поторопились быстрее продолжить путь.
Вот когда нам пригодилась куча камней и мусора в углу двора. Я первым подошел к куче. Один за другим взобрались мы на ее вершину. Теперь можно ухватиться руками за край кирпичного забора. Помогая друг другу, подтягиваемся на самый гребень. Затем, придерживая руками колючую проволоку, перешагнули по очереди на другую сторону забора. Повиснув на руках, прыгаю вниз, затем прыгают мои товарищи. МЫ НА ВОЛЕ!
Быстро, опасливо оглядываясь, перебежали на другую сторону улицы. Железнодорожный путь ведет от заводских ворот к городской окраине и дальше, за город. Мы пошли по шпалам. Я шел первым и нес под мышками две буханки хлеба.
Молодая луна хорошо освещает наш путь. Вдруг вижу, нам навстречу идет старик. Никак не ожидал я увидеть кого-нибудь в столь позднее время! Крикнул ребятам: «Немец!» — и побежали назад. Я споткнулся, упал, и одна из буханок выскочила у меня из-под мышки. Судорожно стал ее искать в темноте. Нашел! Оглянувшись назад, увидел, что нас никто не преследует. Мои приятели уже довольно далеко отбежали и дожидались меня. Коротко объяснил им причину задержки.
Выйдя за город, решаем свернуть с насыпи и идти на юг. Запомнилось только, что шли мы сначала полем, затем по болоту. Пересекли шоссе и углубились в густой ельник. Шли мы быстро, чутко прислушиваясь к ночным звукам.
Рассвет застал нас в молодом сосновом лесочке. Первые лучи солнца осветили вершины деревьев. Мы, усталые и возбужденные, ощутили наконец, что вырвались из проклятого плена! Ликование клокотало во всем теле.
СВОБОДА!!!
Немного отдохнув и перекусив, понимаем, что нужно как можно дальше уходить от места побега, но усталость сморила моих товарищей.
Солнце уже поднялось над вершинами и начало пригревать. Николай и Василий спали. Вдруг послышались голоса в лесу. Осторожно выглянул из-за папоротника и увидел на опушке леса, метрах в ста от нас, гуляющих детей. Разбудил я друзей и говорю: «Ребята, надо уходить глубже в кусты и там устраиваться на отдых». Забрались мы в кустарник, замаскировав ветками наше убежище.
