Почесывая подбородок о ее макушку, он слегка раскачивался, увлекая за собой и Меган, ритмично, словно в танце. А потом рассмеялся. Меган чувствовала, как сотрясается его грудь, своей грудью. Она крепче обняла Натана.
— К сожалению, — сказал он, — вряд ли в этой корзине найдется хоть что-нибудь, способное утолить мой голод…
Предупреждение было сделано как нельзя кстати, ибо в тот же самый миг Меган опалило желанием. К счастью, оставались пути для отступления. Натан устал, проголодался и был расстроен и озабочен здоровьем собаки. Это усыпило его бдительность. Если бы не это, он бы понял, на какую зыбкую почву оба ступили. Грудь ее напряглась, соски восстали, внизу живота разгоралось пламя, а плавное покачивание казалось ей самым чувственным и эротичным движением в мире.
Меган высвободилась из его объятий, довольная тем, что он ее не удерживал.
— Я накрою на стол, если ты скажешь, где у тебя все лежит.
Натан прижал ладонь ко лбу. Глаза его все еще были закрыты. Но вот он резко открыл их и облокотился о кухонный стол.
— Ты еле на ногах стоишь от усталости, — нахмурившись, промолвила Меган. — Наверное, — заключила она, — мне не стоило приходить.
С этими словами Меган стала распаковывать корзину.
— Мне хорошо с тобой, дорогая.
— Но ты меня не ждал.
Натан усмехнулся:
— Я не ждал и свой первый велосипед к Рождеству. И только благодаря этому велосипеду я все еще верю в Санта-Клауса.
Его улыбка могла растопить ледяную глыбу. Но Меган и так уже таяла. Он засунул большие пальцы в карманы джинсов цвета хаки, натянув ткань. Знакомая поза. Впервые она увидела его таким на пастбище в тот первый день. Лицо ее вспыхнуло.
— Я оставлю ужин, а завтра зайду узнаю, как Рокки.
— Меган, перестань. Когда я увидел тебя там, на веранде, с корзиной, я решил, что Рокки умер, попал в рай и меня прихватил с собой.
Он протянул к ней руки, и она подалась ему навстречу — как раз в тот момент, когда снаружи раздался раскат грома и сразу за ним шелестящий шум дождя. Ливень ударил в окна. Порывом ветра распахнулась дверь в кухню. Натан поспешил закрыть ее.
— Первая летняя гроза, — сказал он. — Долго она не продлится. Здесь погода меняется быстро.
— Не забудь запереть дверь, — напомнила Меган.
— Не многие рискнут вломиться в мой дом, — сказал Натан. — Большинство считает меня сукиным сыном.
— Но я не большинство, так что со мной можно не ломать комедию, Натан.
— Нет, — сказал он, стараясь разглядеть то, что таилось в синей глубине ее глаз. — Ты не такая, как все.
Меган била дрожь. Что он надеялся увидеть в ней? Пытался ли он найти ответ на вопрос, что удерживает их вместе, что связывает их, как ноты в мелодию? Или это только она одна слышит музыку сфер?
Его сердце неистово колотилось. Ладонь скользила по ее спине вверх и вниз, лаская, привлекая ближе. Ее собственное сердце грозило выскочить из груди. Надо было срочно что-то предпринимать.
— Порой я сама себя не понимаю. Но хорошего человека, Натан Кинкейд, я узнаю сразу.
Меган улыбнулась, встретив его недоуменный взгляд.
— Не бойся, — сказала она. — Я никому не выдам твой секрет.
С Натаном всегда испытываешь ощущение, будто паришь на орлиных крыльях, но что будет, когда этот орел приземлится?
— Хочешь пирог?
Не дожидаясь ответа, она положила шарик мороженого на большой кусок яблочного пирога и пододвинула к его тарелке.
За десертом они говорили без умолку. К тому времени, как Натан доел второй кусок пирога, она о нем многое узнала. Как и она, он голосовал за кандидатов от партии, но не за саму партию. Как Генри Джеймс[6], он верил, что богатство человека — в земле, которой он владеет. Он так же, как и она, любил классическую музыку и был скорее шокирован, чем удивлен, когда она призналась ему, что не меньше классики любит кантри.
— Единственный музыкальный стиль, который я не уважаю, — это рэп, — сказала Меган.
— Престон считает, что танцевать и петь рэп — неплохой способ общения, — проговорил Натан. — Когда я пытался изложить ему мою точку зрения, мы поссорились. — Он вздохнул. — Везет тем, у кого нет детей. То, что говорят о пропасти между поколениями, — правда. Мне, к примеру, не удается ее преодолеть.
Казалось бы, вот тут и поговорить о Престоне и Тутти, но Меган предпочла ухватиться за иную тему.
— Я очень хотела иметь детей, — сказала она. Ее слова были встречены явным удивлением. — Но при большой разнице в возрасте, которая у нас была, Дэн считал, что это было бы неправильно. Я была с ним не согласна, но этот вопрос был, пожалуй, единственным, по которому мы не сходились во мнениях.
— Я не знал, что он был намного старше.
— Тринадцать лет разницы. Однако я никогда их не замечала. Он был просто мудрее меня.
Они говорили о ее работе брокера, и Натан в который раз напомнил себе, что только чудо могло задержать ее здесь, в Виргинии, надолго. Странно, как это она еще не уехала.
— Ты никогда не говорил мне о своей службе на флоте, — осторожно заметила Меган.
На этот раз Натан рассказал ей, что был резервистом флота, еще когда учился в университете здесь, в Виргинии. Окончив университет, он получил звание главного старшины[7]и честно служил, поднявшись по служебной лестнице до командира корабля. Он женился, еще будучи студентом. Натану был примерно двадцать один год, когда он связал себя узами брака.
Едва он рассказал ей все, что хотел рассказать, поставив точку на том эпизоде своей биографии, как оказался в Фармвилле, Натан сменил тему.
— Ты положила меня на обе лопатки, сказав, что любишь фольклорную музыку. Готов поспорить, что ты знаешь о стиле кантри столько же, сколько я знаю о фермерстве.
— А ты испытай меня! — подзадоривала Меган. — Или ты боишься, что я узнаю о том, что ты совсем не разбираешься в классике?
— Будь по-твоему! — сказал он.
Склонив голову, он смотрел на нее из-под полуопущенных длинных ресниц. От этого взгляда по телу Меган бежали мурашки.
— Бах, — сказал он, улыбаясь.
— Клинт Блэк, — парировала она.
Натан приподнял бровь.
— Чайковский!
— Ренди Трэвис.
Меган захлопала в ладоши.
Он назвал еще с дюжину имен. Меган засмеялась.
— Теперь моя очередь: Рахманинов.
