— Великолепно. Она не упомянула, когда этим лучше заняться — до или после того, как они тебя поколотят?
Ронни засмеялся, оценив шутку.
— Возможно, этим стоит заняться в процессе…
— А маме ты говорил?
— Она… она знает, что они меня дразнят и обзывают по-всякому. Только вот если она узнает все до конца, то пойдет в школу, а после этого мне вообще не жить.
— Понимаю. Знаешь, это правильно, конечно, но они не прекратят, если их кто-нибудь не остановит. По-моему, тебе все же стоит поговорить с мамой… Кстати, где она?
— Спит. Сейчас разбужу ее.
Через секунду раздался стук в дверь, и Шерил подпрыгнула от неожиданности.
— Я уже иду!
Торопливо причесавшись, она открыла дверь и вышла в гостиную.
— Ронни, иди завтракать, а я поговорю с мистером Блейзом.
Дик, одетый в белую футболку и черные джинсы, свежевыбритый и выспавшийся, выглядел сногсшибательно. Шерил представила себе, как выглядит она сама, и настроение немедленно испортилось.
— Я слушаю, Дик.
— Я принес пульт. Могу я забрать сломанный?
— Конечно. Сейчас принесу.
— Спасибо. Слушай, мы тут немного поговорили с Ронни…
— Я слышала.
— Что ж…
— Я займусь этим.
Дик Блейз и не думал уходить. Шерил вопросительно взглянула на него, изо всех сил надеясь, что выглядит холодной и неприступной. Судя по всему, Дику на это было наплевать.
— Шерил, я насчет вчерашнего вечера… Я вел себя неподобающе. Честно говоря, меня взбесил тон твоего приятеля.
— О чем ты? Мне трудно представить тон Генри иначе, как просто вежливый.
— Что ж, можно и так сказать. Убийственно вежливый тон аристократа, волею судеб вынужденного обращаться к отребью.
— Интересно, а какой тон был у тебя? Что-то вроде нувориша, изо всех сил пытающегося притвориться аристократом?
Дик рассмеялся, как всегда выбивая ее из колеи.
— Интересно, как назвать в таком случае тебя… Гордая леди, холодная и неприступная снаружи, хотя внутри…
— Ты еще что-нибудь хотел?
Неожиданно Дик оказался совсем рядом. Низкий голос превратился почти в шепот.
— Полагаю, мы оба догадываемся, чего я хочу на самом деле, но обещаю держать себя в руках. Сейчас. Я улетаю в Токио завтра утром. Если у тебя возникнут проблемы, обращайся к Колину — он остается за главного у строителей.
Шерил выслушала Дика со смешанными чувствами. С одной стороны, это было облегчение оттого, что он уезжает, с другой — горечь. Оттого, что он уезжает.
— Что насчет оплаты? Я могла бы выписать чек…
— Не горит. Я вернусь через несколько дней.
— Ну, если это удобно…
— Попрощайся за меня с Ронни. Скажи ему…
— Что?
— Скажи так: все будет хорошо.
— Ладно.
— Пока?
— Пока.
Видимо, что-то в ее голосе выдало Шерил с головой, потому что Дик обернулся на самом пороге и одарил ее солнечной улыбкой.
Злясь на себя, злясь на него, злясь на целый свет, Шерил захлопнула дверь, но не удержалась и проследила из-за занавески, как он удаляется, посвистывая и держа руки в карманах.
Ронни неслышно вырос за спиной.
— Он ушел?
— Мистер Блейз? Да.
— Могла бы пригласить его позавтракать.
— Он торопился. Улетает в Токио.
— Клево! Не сказал, когда вернется?
Она соврала легко и естественно.
— Нет. Он просил попрощаться с тобой и передать: все будет хорошо. Надеюсь, ты знаешь, о чем это.
— О жизни, мам. Его тоже дразнили в школе. Дик… то есть мистер Блейз понимает меня.
А она, надо полагать, нет.
— Я слышала ваш разговор. Слушай, насколько все плохо?
— Они обзывают меня подлизой, зубрилой и умником, я не обращаю внимания, как ты и советовала, но это злит их еще больше.
— Они тебя били?
— Иногда. Скорее, шпыняли. И кнопки подкладывали. На обеде, когда миссис Клинч отвернулась.
— Ронни, мы должны об этом рассказать!
— Я и сам пытался, мам, но они тут же принялись орать, что это я их бью, и влетело мне.
Господи, что же делать? Шерил была в растерянности. Излишняя поспешность могла лишь ухудшить ситуацию, но и бросать все на произвол судьбы не годилось.
— Я должна поговорить с учительницей, дорогой. Я знаю, тебе эта идея не по вкусу, но надо же что-то делать!
— Дик говорит, все будет хорошо.
— Он говорил не об этом, а о том, что их должен кто-то остановить. Иначе все будет продолжаться.
Ронни даже осунулся от волнения.
— Мам, прошу тебя, не ходи туда! Через пару недель каникулы, а потом многих переведут в другую школу…
Шерил вздохнула. Ей и самой не слишком нравилась идея защищать сына от одноклассников.
— Мам, пожалуйста!
Серые глаза смотрели на нее умоляюще. Как же хорошо знаком ей был этот взгляд! Столько лет Шерил не желала признавать этого, но теперь…
— Ладно. Я подумаю, но учти — я ничего не обещаю!
— Спасибо, мам! Ты — лучшая в мире мать!
Если б знать, как все обернется…
7
Неделя прошла без происшествий. Даже Ронни с удивлением отметил, что его почти не задирали в школе. Это было слишком хорошо, чтобы в это можно было поверить.
Шерил всей душой хотела верить, потому и не стала ничего предпринимать, как обещала Ронни. К тому же у нее была масса других проблем. Наконец-то нашлась подходящая квартира в городе, однако для внесения залога нужно было выпросить у клиентов аванс. Ронни она решила ничего пока не говорить.
А что же Дик? Думала она о нем постоянно, но на горизонте он не появлялся. Видимо, все еще был в отъезде.
Все выяснилось, когда Ронни неожиданно исчез. Шерил сначала поволновалась, а затем отправилась его искать. Инстинкт привел ее во двор усадьбы, где она и нашла Ронни, который увлеченно играл с Диком в теннис. Оба и в ус не дули. А она-то с ума сходила!
Первой реакцией Шерил было облегчение оттого, что Ронни нашелся, второй — злость на сына, а третьей — горечь. Дик и Ронни играли самозабвенно и весело.
Отец и сын, не знающие об этом.
Судил игру незнакомый Шерил человек, невысокий, чуть лысеющий, с немного удивленным и потому забавным выражением лица. Так обычно выглядят близорукие люди.
