— Вовсе нет, — простодушно ответил он. — Но боюсь, у тебя не осталось молока.
Гейл напряглась.
— Не поняла.
— Долгая история, — отмахнулся Стэн. — Не стоит вспоминать. — Уложив Ли Энн в постель, он принялся расшнуровывать ботинки, в которых девочка ходила дома. — Мы отлично со всем справились. В перерывах между телефонными звонками.
— Телефонными звонками?
Телефон почти раскалился от звонков сочувствующих родственников, а Трейси один раз даже приехала, вызвавшись остаться и помочь. Но Стэн отослал невестку домой, заверив, что беспокоиться не о чем.
— Кажется, Майлз всем растрезвонил, что я сегодня собираюсь поработать воспитателем. Тетя Мелани, Трейси, Джейн и Кэролайн, все считали своим долгом звонить мне каждые полчаса и проверять, жив ли я еще. Даже не знаю, благодарить их за это или обидеться. Женская часть клана Сайзмуров полагала, что я не сумею поиграть с детьми какие-то три часика.
Гейл не стала говорить своему другу, что ее тоже обуревали подобные сомнения. Она накрыла Риччи простыней и повернулась к Стэну.
— Могу засвидетельствовать в суде, что сумел.
Стэн снял с девочки обувь и носочки. Улыбнувшись, Гейл подошла к ее кроватке и тоже укрыла дочь простыней.
Он думал, что Гейл сначала разденет детей.
— Ты разрешаешь им спать в одежде?
Женщина направилась к двери и поманила его пальцем, призывая последовать за ней.
— Когда они засыпают не в кроватях, я их не трогаю, а то они открывают глаза, начинают болтать и тогда уже не спят всю ночь. Раньше люди спали в том, в чем ходили весь день — и ничего страшного. Если дети заснули, лучше их не трогать.
— Это ты в умной книжке по воспитанию детей прочла?
Она устало улыбнулась.
— Нет, на собственном опыте убедилась.
В гостиной Стэн в углу под кучей игрушек нашел свою куртку. Он поднял ее и отряхнул.
Гейл выглядела такой усталой. Боже, как ему сейчас хотелось обнять ее и не выпускать из своих объятий до тех пор, пока рассвет не пробьется в щелки между штор.
Именно поэтому надо уходить отсюда, как можно скорее.
— У тебя замечательные малыши. Пожалуй, это самое лучшее, что он мог ей сейчас сказать.
— Спасибо. Приятно слышать.
Взяв под руку, она проводила друга до двери.
— Я, наверное, повторюсь, если скажу, что просто не представляю, что бы делала без тебя.
Стэн попытался не искать скрытый подтекст в ее комплименте.
— Ты бы со всем справилась. Потому что — молодец. И всегда такой была.
Гейл покачала головой. Это далеко не так. Взять хотя бы то, во что она превратила свою жизнь.
— Да уж, молодец-огурец.
Стэн уже вышел из дома, когда она вдруг вспомнила.
— О, Стэн, подожди. Твои игрушки.
— Это мой подарок самым милым малышам в мире. Они им очень понравились. Ты бы видела, с каким удовольствием дети играли сегодня.
— Это потому, что они были вместе с тобой. — Гейл дотронулась до его щеки, повинуясь какому-то слепому порыву. Порыву, которого она совершенно не понимала. Ведь это же Стэнли. Она улыбнулась. — Как бы мне тебя отблагодарить?
Стэн позволил себе очертить большим пальцем контур ее губ, словно пытался впитать улыбку через поры кожи.
— Ты только что это сделала. Просто продолжай улыбаться. — Он медленно наклонил голову, как будто собирался поцеловать ее, не устояв перед искушением. Но в последний момент отпрянул. — Увидимся в среду, — крикнул на прощание уже от машины.
Гейл наблюдала, как он открывает дверцу, усаживается на сиденье… Но поймала себя на том, что хочет быстрее улечься в постель. Она была слишком измотана сегодняшним днем, чтобы пытаться найти смысл происходящему. Слишком испугана, чтобы найти объяснение своим чувствам.
— До среды, — прошептала она.
Сколько всего предстояло сделать до среды. И начнет она с того, что поднимется сейчас наверх и заберется под одеяло.
8
Майлз закрыл дверь за протрезвевшим и в очередной раз искренне кающимся в содеянном Джеймсом Классоном.
Наверное, им нужно установить в вытрезвителе вращающуюся дверь, решил начальник полиции, запирая замок. Он уже сбился со счета, сколько раз Джеймс ночевал здесь с тех пор, как Майлз занял свой пост. Хотя мистер Классон и вел себя, когда выпивал, довольно-таки мирно, но Майлз просто не мог наблюдать, как кто-то так бессмысленно тратит свою жизнь.
Он вернулся в офис, где его ждал Стэн. Тут же хмурый вид Майлза осветила лукавая улыбка.
— И как ты позволил себя захомутать? — прищуриваясь, спросил он.
Стэн просил Майлза позволить ему прийти завтра на работу после обеда, а причину объяснил после допроса с пристрастием.
Он вдруг разозлился на кузена.
— Никто меня не хомутал. Я сам вызвался помочь.
Но как настоящий Сайзмур, Майлз не видел причины, почему бы немного не подурачиться и не подразнить младшего брата, особенно, когда представился такой великолепный шанс.
— Знаешь, есть такие зверьки, лемминги. Говорят, они идут на смерть добровольно, один за другим подходят к краю утеса… и вниз! — Майлз изобразил все в лицах. — Только и слышно: будь, будь, будь!
Исключительно из-за глубокого уважения и теплой привязанности к кузену Стэн не обижался на него.
— Спасибо за наглядное представление, только оно немного не на тему.
Майлз изобразил глубокую задумчивость на лице, потом сделал вид, что согласен с замечанием Стэна.
— Ты прав, сравнение с леммингом не уместно, ведь тогда вокруг должны быть другие, тебе подобные, готовые разделить с тобой эту странную участь. А ты здесь только один такой простофиля. — Майлз широко улыбнулся и изобразил, как Стэн падает ниц перед Гейл, словно паж перед своей королевой. — Вызваться следить за… Сколько ты сказал там детей?
Гейл уже начала обустраивать площадку для своего детского сада в саду около дома. Вот уже две недели, как родители приводили к ней своих детей, и с каждым днем их число увеличивалось. Стэн заезжал к ней после работы не только тогда, когда сидел с ее близнецами во время занятий, но и в другие дни. Они коротали вечера вместе, что помогало им расслабиться. Или, по крайней мере, одному из них.
Когда Стэн возвращался домой, нервы его всегда были напряжены, словно пружина.
Стэн вспомнил, что Гейл говорила еще об одном новеньком. Это значит, теперь под ее надзором находилось тринадцать ребят.
— А-а, тринадцать. Счастливое число. Стэн знал, что Майлз подшучивает над ним не со зла, но всему есть предел.
