Обычно по воскресеньям после полудня мы шли к морю. До побережья не менее часа ходу. Сначала через поле, а затем вдоль прибрежных скал. Туда-то мы добирались быстро, но обратно тащились целую вечность. Усталые и мокрые, зная, что на ужин опять будет все та же вареная картошка. Бриджит не хотела пускать нас к морю, но ничего не могла с нами поделать. Она велела старшим присматривать за младшими и порой плакала, когда мы отправлялись в путь. А мы смеялись над ней.
На мой взгляд, тот пляж самый безопасный во всей Ирландии. Берег в наших местах довольно дикий, но мы купались в небольшой бухте, окруженной со всех сторон скалами. Чтобы там штормило, такого не припомню. Море всегда спокойное, будто пруд.
И вот как-то жарким воскресным днем мы отправились на море. По дороге собирали ягоды. Миранда пела какие-то бессмысленные песенки, а Чарли не пропускал ни одного дерева, чтобы не залезть на него. Я же страдал по Кларе и плелся вслед за ней. Когда мы поднялись на холм, то увидели над водой дымку. Красиво смотрится, между прочим. Похоже на гагачий пух. На пляже расположилось несколько местных семейств. Им эта дымка не нравилась, и они собирались уходить. Однако мы, проделав такой большой путь, и не думали отступать из-за подобной ерунды.
Итак, мы спустились вниз. Тропинка узкая. Патрик и две старшие девочки держали нас за руки, как им велела Бриджит. Для моей сестры десять минут спуска, очевидно, явились огромным удовольствием: возлюбленный вел ее за руку. Я сам находился на седьмом небе от счастья: с одной стороны от меня шла Миранда, а с другой — Клара. Тут один из малышей расплакался, и Клара взяла его на руки. Мы поздоровались с семьями, которые поднимались вверх, покидая пляж. Они посоветовали нам не шутить с густеющим туманом. Но нам все это казалось мелочью.
Фитцуильямсы носили купальные костюмы под одеждой. Я же забыл надеть свой. Место кругом открытое. Помню, как мучился, переодеваясь под полотенцем. А Чарли еще вышучивал меня. Причем девчонки покатывались со смеху и просили оставить малыша в покое. Некоторое время мы гонялись друг за другом по пляжу. Туман все сгущался. И вдруг облака оказались среди нас. Эта бухта и так чрезвычайно спокойное местечко, но теперь здесь воцарилась какая-то потусторонняя тишина. Мы сбились в одну кучу. Патрик стал рассказывать страшные истории о призраках и чудовищах в тумане. Потом Чарли воскликнул: «Я иду купаться!» И через мгновение плюхнулся в воду. Он призывал всех присоединиться. Так мы и сделали. Только самые маленькие остались на берегу. Да еще Аннабель, присматривающая за ними.
Вы знаете знаменитый ирландский прикол о том, что Гольфстрим согревает воду? В тот самый день, и только в тот день, эта ложь оказалась правдой. Вода была как парное молоко. Ничуть не холодная при первом заходе. Патрик вел себя очень разумно и советовал нам не забираться далеко в море. Однако берег было уже трудно различить. Более густой туман трудно себе вообразить. Протяните руку вперед, и вы ее уже не видите. Такое впечатление, будто она где-то за занавеской. Страшновато, но здорово. Мы все чувствовали волнение и наполнялись чем-то… я не знаю… похоже на сексуальное возбуждение. Казалось, вот-вот произойдет нечто чудесное.
Клара предложила всем взяться за руки. Мы образовали большой круг. С одной стороны от меня стояла Миранда, с другой — моя сестра. Странно, что я мог различать их в тумане.
А потом Миранда начала петь. Она пела особую песню, которую всегда исполняла во время семейных торжеств. В таких случаях девочка выходила в центр большой гостиной, где тетушки и дядюшки пили шерри. Мы, родные и двоюродные братья и сестры, садились плотно вокруг нее и вели себя очень тихо. Как она пела! В финале все громко и долго аплодировали ей и очень хвалили. Но здесь, в море, при таком волшебном тумане и сплетении рук, все представлялось вообще запредельным.
Моя любимая сказала мне:
«Братья тебя уважают,
Да и родители не презирают,
Хоть ты и суров иногда».
Потом она отошла от меня
И молвила такие слова:
«Любовь моя, наша свадьба близка».
Она пропела еще несколько куплетов и перешла к последнему:
Мне снилось ночью, что любимая вернулась.
Вошла так тихо, каблуками не стуча.
Ко мне подошла и молвила слова:
«Любовь моя, наша свадьба близка».
Создавалось впечатление, что песня доносится не из нашего круга, а льется с небес и плывет по туману. Вдруг стало холодно. Казалось, водоросли схватили меня и тянут вниз под воду. Я еще крепче сжал держащие меня руки. Сестра воскликнула: «Ой, мне больно!» — а Миранда сказала: «Не бойся, все хорошо». И тут мне показалось, что говорит эти слова не Миранда, а Клара. Я страшно перепугался и дернул девчонку к себе. Действительно, не Миранда. Я расплакался и спросил: «А где Миранда?» Тогда Клара забеспокоилась и повела нас дальше в море. Мы все еще держались за руки и сбились в маленькую стайку. Патрик и Клара принялись пересчитывать нас, постоянно крича: «Миранда, где ты?» Потом они потащили нас к берегу. Мы как безумные бегали по пляжу, разыскивая девочку. Помню, Аннабель разозлилась, считая, что Миранда разыгрывает нас. Затем мы снова взялись за руки и ступили в воду. Прошли вдоль всего берега, голосили во всю мочь наших детских глоток.
Нашел Миранду я. У камней, где заканчивается бухта. Она лежала, покачиваясь, на поверхности воды, но не лицом вниз, как можно бы ожидать, а лицом вверх. Черные волосы рассыпались вокруг, смешавшись с водорослями. Такой красивой она в жизни никогда не выглядела. Я не мог произнести ни слова, только крепче сжал державшую меня руку. Патрик поднял девочку и понес на берег. Сестренки обливались слезами.
Не могу понять, как такое случилось. По-видимому, моя вина. Я ведь держал Миранду за руку. Когда началось пение, она стояла рядом со мной. А потом на ее месте оказалась Клара. И песнь уже лилась с небес и плавала в тумане.
Черт возьми! Не знаю. Может, я что-то путаю. Давно это было. Только вот таким образом эти события отложились в моей памяти.
— Чертовски интересный рассказ, — проговорил Дом после продолжительной паузы. — Но мне хотелось бы послушать что-нибудь такое, где фигурируют парни, несущие в руках собственные головы, и слышится бряцание кандалов на ногах призраков. В твоей истории, Луи, привидениями и не пахнет, если только та певунья не была уже мертвой, когда начинала свое шоу.
Я с упреком посмотрел на Доминика, но тотчас понял, что он просто поддерживает свой имидж идиота.
— Все это случилось на самом деле? — обратился я к Луи. — Клара, Миранда, Патрик — они существовали?
До этой минуты мы с ним еще не обменялись ни одним словом. Из всей группы он казался мне самым отчужденным, скрытным, странным. Я никак не мог толком понять его. Даже с Нэшем, который мне не нравился, у меня было больше общего.
— Вы считаете меня лгуном?
Он говорил так тихо, что до меня не сразу дошел смысл слов.
— Нет, извините… Мне просто показалось, что вы пересказываете легенду.
