Когда Рэндольф помогал ей сойти с тележки, он мог задержать ее в объятиях. Мог напроситься на чашечку кофе, когда дети уже были отправлены в спальни. Он мог бы по-дружески поцеловать ее в щеку на прощание. Тед мог бы совершить хоть что-нибудь, что сделало бы его в ее глазах чуть менее вежливым и милым, зато более возбуждающим.
Нельзя сказать, что Элизабет действительно желала, чтобы между ними, как пишут в романах, «проскочила искра». Нет. На самом деле она и не мечтала, что все пройдет так гладко. Тед при более близком знакомстве показал себя на редкость привлекательным мужчиной. Кто бы мог подумать, что он способен так вести себя с ней? Рэндольф явно пользовался успехом у женщин. Романтические истории, на которые он намекал, женщины из его прошлого не давали Элизабет покоя. Ей страшно хотелось взглянуть хотя бы на одну из его бывших пассий. Такой мужчина, как он, не станет томить себя длительным воздержанием. Он джентльмен, но живой человек. Ведь всякий раз, когда телега подскакивала на кочках, она чувствовала… Да уж, Элизабет знала наверняка, что мужчина в нем не умер.
Дьявол, все это смешно и глупо, наконец! Разозлившись на себя, она выключила свет и натянула одеяло до подбородка. И все же Элизабет так и не удалось справиться с собой: она готова была возненавидеть Теда за то, что тот оказался таким паинькой.
Глава 5
Элизабет пребывала в дурном настроении. Она проснулась раздраженная и злая и в том же расположении духа дожила до полудня. Пришло время ехать за покупками. Поскольку супермаркет находился недалеко от дома и задерживаться она не собиралась, Элизабет решила оставить детей дома. Действительно, без них делать покупки намного проще и быстрее: никто не ныл, не канючил, не упрашивал купить что-нибудь из того, что было им попросту не по карману.
Супермаркет был почти пуст. Элизабет сверилась с заранее составленным списком, быстро набрала в корзину нужные продукты и направлялась к кассе, когда увидела Теда, входившего в магазин. Если бы он не заметил ее, она постаралась бы избежать встречи.
Но теперь скрываться было поздно, и Элизабет, вяло улыбнувшись, кивнула ему и, развернув тележку, быстро пошла обратно. Полагая, что счастливо избежала нежелательной встречи, она завернула за угол, чтобы пройти к другой кассе, и тут нос к носу столкнулась с Тедом.
— Привет!
— Привет, Тед.
— У вас полная тележка.
— Запас на неделю. Бакалею я предпочитаю закупать в выходные. По будням я обычно занята. Но, кажется, еще не было случая, чтобы я не забыла что-нибудь купить. Вот и приходится заскакивать в магазин чуть ли не каждый день.
Все это Элизабет выпалила скороговоркой и, не зная, что еще сказать, замолчала. Переминаясь с одной ноги на другую, она безмолвствовала. Хранил молчание и Тед.
— Я думала, вы смотрите бейсбол, как все.
Тед усмехнулся:
— Сейчас перерыв. Я вышел освежиться.
В руках у него была корзина с картофельными чипсами и упаковка с шестью банками пива.
— Ах, тогда не смею вас задерживать! — сказала Элизабет, устремляясь вперед.
— Если вы уже все купили, я провожу вас домой и помогу донести покупки.
— Нет! — неожиданно громко воскликнула Элизабет, чем привела Теда в замешательство.
Элизабет и сама удивилась своей реакции.
— Я хотела сказать, — пролепетала она извиняющимся тоном, — что не хотела бы отвлекать вас от игры.
— Без проблем, — ответил Тед. — «Чикагские Медведи» ведут в счете. Они переиграли соперников на двадцать одно очко, так что исход ясен — смотреть дальше скучно.
Не давая ей возразить, он, добавив к ее покупкам свое пиво и чипсы, покатил тележку к кассе. Ни дать ни взять — капитан судна, сменивший у руля первого помощника.
— В самом деле, Тед, не нужно…
— О, здравствуйте!
Тед обогнул прилавок и едва не врезался в тележку той самой родительницы из школы, что продавала билеты на празднике.
— Здравствуйте, — упавшим голосом произнесла Элизабет.
— Мы, кажется, встречались вчера на празднике. Вам понравилось?
Активистка переводила взгляд с Теда на Элизабет и обратно.
— Я чудесно провел время, — ответил Тед, понимая, что вопрос адресован в основном ему.
— Как мило! Иногда эти праздники действительно удаются на славу.
Поскольку в следующие несколько секунд никто не произнес ни слова, даме осталось лишь попрощаться и исчезнуть.
— До встречи, — сказала Элизабет.
Теперь, без сомнения, члены родительского комитета станут обсуждать ее отношения с Тедом. Всем станет ясно, что миссис Берк не просто приятельница того мужчины, с которым они приходили на праздник. Если уж они в воскресенье днем пришли вместе в магазин, это значит… Остальное каждый додумает сам.
Элизабет подождала, пока женщина отойдет подальше, затем вынула из тележки пиво и чипсы и подала их Теду.
— Я только что вспомнила, что мне надо еще кое-что взять. Спасибо за предложение помочь, но вам лучше вернуться домой одному. До свидания.
Элизабет не стала дожидаться ответа. Поскольку знакомая женщина отправилась в молочный отдел, Элизабет двинулась в противоположную сторону, туда, где продавались фрукты и овощи. Переходя от одной витрины к другой, она тянула время, решив, что Тед Рэндольф не станет задерживаться и, расплатившись, уйдет до того, как она подойдет к кассе.
— Что происходит?
Элизабет уронила апельсин, который внимательно рассматривала. Тед вновь оказался рядом с ней. Впервые Элизабет увидела его таким рассерженным.
— Я не понимаю, о чем вы…
— За что мне дали отставку?
— Я и не думала вас обижать.
— Не думали?
— Нет. Я… я просто вспомнила, что обещала купить детям тыкву, чтобы сделать из нее фонарь.
Элизабет опустила глаза, и взгляд ее упал на прилавок с апельсинами: красноречивое свидетельство необдуманной лжи.
— Я просто еще не дошла до тыкв, — оправдываясь, сообщила она и решительно направилась от прилавка с апельсинами в тот угол, где были разложены нарядные разноцветные тыквы.
До Хэллоуина оставалось еще целых две недели. Фонарь из тыквы, сделанный сегодня, до праздника наверняка сморщится или сгниет, но Элизабет об этом не думала.
Каждая тыква подверглась тщательному осмотру. Сама Элизабет, в свою очередь, тоже стала объектом изучения. Сдвинув брови, Тед Рэндольф наблюдал за ней. Она даже рада была, что надела розовый трикотажный свитер, отнюдь не новый и не нарядный. Едва ли он сможет заподозрить ее в стремлении обольстить кого-то своей внешностью.
Тед тоже был одет кое-как, но и в этом наряде умудрялся выглядеть чертовски сексуально: ленивая небрежность воскресного дня, когда можно долго нежиться в кровати и думать только об удовольствиях. На нем были джинсы, ставшие совсем светлыми от долгой носки, трикотажный свитер с почти стершейся эмблемой университета, на ногах — растоптанные кроссовки.
