Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Я села в машину, поменяла рыжий парик на мышиный, накинула пончо, натянула на нос очки в толстой роговой оправе. В регистратуре спросила, куда обратиться по поводу работы, и нашла кабинет старшей медсестры.
– У вас принимают в санитарки? – спросила я замученную женщину в белом колпаке и халате.
– Вы хотите работать санитаркой? – подняла она на меня удивленные глаза.
– Хочу, – подтвердила я.
– Очень хорошо, – несколько растерянно констатировала она, – только… не сочтите за любопытство, почему? Зарплата у нас маленькая, работа тяжелая.
– Мне для трудовой запись нужна, – вдохновенно врала я, – собираюсь в мединститут поступать, а там, говорят, санитарок с руками и ногами отрывают.
– Так это раньше, – улыбнулась моей наивности женщина, – раньше, давным-давно, стаж работы в больнице вполне мог повлиять на поступление. Сейчас совсем другое время.
– А мне сам ректор пообещал, – не сдавалась я, – мы даже с ним поспорили. Если я продержусь у вас месяц, то он зачислит меня вообще без всяких экзаменов.
Надо было видеть, с каким удивлением воззрилась на меня хозяйка кабинета.
– Просто ректор – мой родной дядя, – нашла я аргументированное оправдание столь вдохновенно сочиненному бреду, – родственники пихают меня в экономический, а я хочу посвятить жизнь медицине, а они говорят, что мне у вас не понравится, а я говорю, что это мое призвание. Ну что, берете?
– Берем, – медленно ответила старшая медсестра, – санитарки нам нужны, даже временные. Заодно и сама разберешься, надо тебе это или нет.
– Только мне формулировка в трудовую книжку нужна правильная. И личное дело сотрудника тоже заведите, хорошо?
– Все, что положено по трудовому КЗоТу, – пожала плечами медсестра, – к тому же личные дела не я оформляю, а кадровичка, просто она сейчас в отпуске.
– А можно я посмотрю, как вы личные дела оформляете? А то вдруг что-то не так будет, и прощай, заветный институт. Плакала моя карьера эскулапа.
– Что-то ты глупости какие-то говоришь. У нас постоянно проверки, никто никогда ни к чему не придирался.
– А я курсы только окончила по делопроизводству, так там нас предупредили, что в некоторых организациях в личных делах работников полно ошибок делают. Например, приказ о приеме на работу датирован числом более ранним, чем заявление сотрудника. Для меня такая ошибка может оказаться роковой. Я ведь обещала, что сегодня же подам заявление.
Вряд ли мой экспромт был убедителен, но хозяйка кабинета, видимо, не совсем вникала в мой лепет, для нее важнее всего было как можно быстрее оформить меня на работу и рассказать о моих обязанностях.
– Да смотри ты, господи, – шлепнула она передо мной толстую папку из шкафа, – неугомонная какая. Чтобы ты работала так же бойко, как трындишь.
– А в архив? В архив правильно все оформляете? Я же не собираюсь у вас работать вечно, кто знает, вдруг вы все личные дела – в печь, а мне доказательства нужны будут.
– У нас все как положено по номенклатуре дел, семьдесят пять лет хранится.
– Покажите, – заныла я.
– Думаешь, в шкафу такая масса документов уместится? В архиве они, в подвале. Здесь только за нынешний год.
– Хоть за нынешний покажите, – продолжала капризничать я.
На ее месте я давно бы выгнала нахалку взашей, но то ли у женщины было ангельское терпение, то ли им действительно очень нужны были санитарки на любое время, хоть бы и на час, и она потакала моим дурацким просьбам.
Так перед моими глазами оказалась папка с личными делами сотрудников, уволенных в этом году. Первой, как и следовало ожидать, лежало дело сотрудника с отчеством «Семенович». Я пролистала дело, запомнила домашний адрес и номер телефона, в том числе и мобильного. Спасибо Арише, все детство дрессировал меня, как собаку Павлова, заставляя запоминать расположение предметов, цифровые ряды, не связанные между собой понятия в заданной последовательности.
Для подтверждения своей дотошности я ткнула пальцем в какую-то потертость и заставила бедную женщину оправдываться передо мной. После чего удовлетворенно кивнула и пообещала вернуться завтра.
– Зачем же завтра? Я могу оформить тебя сегодняшним числом. Сама говорила, что для тебя это важно.
– У меня документов с собой нет. Я же не знала, что вы такие оперативные. Так быстро все делаете. Вот и пришла скорее на разведку. Так что все – завтра.
Старшая медсестра попыталась уговорить меня хотя бы написать заявление, но я стояла на своем. И чувствовала себя совершенной негодяйкой. Мало того что обнадежила задерганную женщину, еще и держалась как хозяйка положения. Но другая линия поведения требовала более длинного пути. Можно было бы, например, пробраться сюда ночью в черном с головы до ног и, держа фонарик в зубах, перерыть все документы. Можно было нанять помощника и поручить ему отвлекать хозяйку кабинета, пока я буду искать нужную мне папку. Правда, для начала необходимо было выкрасть у нее ключ. Иногда быстрее и менее хлопотно просто поступить немного по-свински. Не думаю, что я первая санитарка, сбежавшая на первой неделе работы. Хотя мое бегство можно считать рекордом. Ну и что? Вздорная, не совсем умная девица, привыкшая, что все блага жизни валятся ей прямо в руки, начиная от дядюшки-ректора.
Я скоренько распрощалась и быстро, пока из памяти не успели выветриться цифры, вышла из кабинета. В ближайшем туалете записала номера телефонов и адрес на листке блокнота, вернулась в машину и, не теряя времени, набрала номер домашнего телефона Абрама Семеновича. Ответила мне какая-то тетка, не то жена, не то мать. Впрочем, скорее, жена. Узнав, что я ищу ее благоверного, она прочитала мне такую нудную и длинную мораль о чести и достоинстве современной женщины, что я поняла бедного Абрама: теперь ясно, почему он спился. Ни у одного разумного существа не хватит мужества выслушивать эти нотации на трезвую голову. А выслушивать их, судя по всему, приходилось часто. Женщина говорила, как хорошо отлаженный механизм, четко, без пауз и выражения. Поняв, что мужа к трубке она не позовет, я нажала на кнопку отбоя и набрала номер мобильного. Надеюсь, сейчас мне повезет больше. Трубку подняли после третьего гудка.
– Абрам Семенович?
– Он самый, милое дитя.
– Откуда вы взяли, что я дитя?
– Такой нежный голос может быть только у молодой женщины. С возрастом и он, увы, грубеет, как и кожа на руках. Редко кому из прекрасных дам удается сохранить девичьи нотки в тембре. Впрочем, если я ошибаюсь, буду только рад.
Теперь понятно, почему его несчастная супруга так заученно читала мне нотацию. Немолодой ловелас, еще не видя меня, начал флирт, как старая полковая лошадь, с галопа. Впрочем, язык его не заплетался, голос был чист, значит, на данный момент Абрам Семенович трезв. Надо ловить этот момент.
– Мы можем с вами встретиться? – невинным голоском поинтересовалась я, уже зная ответ.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
