— «Умение превращать политику партии в действия масс, умение добиваться того, чтобы не только руководящие работники, но и широкие массы могли понять и вникнуть в суть каждого нашего движения и борьбы, — в этом заключается искусство марксистско-ленинского руководства. От этого зависит, будут или нет допущены ошибки в нашей работе…»
Они по очереди читали изречения Мао, следующий отрывок зачитывал Вечнозеленый Кустарник, у него был сильный голос и отличная дикция:
— «…Активность одной лишь руководящей группы, не сочетающаяся с активностью широких масс, выльется в бесплодные усилия кучки людей. Однако и активность широких масс без сильной руководящей группы, должным образом организующей эту активность, не может ни долго удержаться, ни развиваться в верном направлении, поднимаясь на еще более высокий уровень».
Теперь была очередь Дикого Имбиря:
— «Производственная деятельность народных масс, их интересы, их опыт и настроение — все это постоянно должно быть в поле зрения руководящих кадров…»
К сожалению, сама я не особо интересовалась идеями Мао, поэтому чтение мне ужасно наскучило, и я с нетерпением ждала, когда они сделают перерыв.
Когда часы пробили десять, наконец послышалось какое-то движение.
Я прильнула к замочной скважине и увидела, как Вечнозеленый Кустарник отложил в сторону свой цитатник.
Дикий Имбирь подняла голову.
Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
Вечнозеленый Кустарник взял чашку и полностью осушил ее.
— Страница пятьсот четвертая, третий параграф. Готова? Начинаем. — Почти злобно он начал зачитывать высказывание: — «Коммунист должен быть всегда готов твердо отстаивать правду…»
Дикий Имбирь, казалось, смутилась, но продолжала следить за ходом чтения.
— «…потому что правда всегда совпадает с интересами народа… Коммунист должен быть всегда готов… — вдруг он резко встал, но потом опять сел с растерянным видом, — …исправлять ошибки, поскольку…»
— «…всякая ошибка нарушает интересы народа», — закончила Дикий Имбирь и глубоко вздохнула.
Вечнозеленый Кустарник перестал переворачивать страницы.
Девушка закрыла книгу. Парень взглянул на нее. Она отвернулась.
— Мне надо идти. — Он опять поднялся.
— Еще один параграф, — попросила Дикий Имбирь. — Мы должны выполнить поставленную на сегодня задачу.
Вечнозеленый Кустарник сел на место.
— Страница пятьсот шестая, третий параграф, Председатель Мао учит нас, что…
— «С каким бы явлением ни столкнулся коммунист, он должен поставить перед собой вопрос "почему?", — процитировал он, — …должен всесторонне продумать его самостоятельно, должен подумать, отвечает ли оно требованиям действительности, разумно ли оно на самом деле…»
Дикий Имбирь украдкой взглянула на парня и подхватила:
— «Ни в коем случае нельзя слепо следовать…»
Тут Вечнозеленый Кустарник вскочил и рванулся к выходу, не попрощавшись, он выскочил из дома, громко хлопнув за собой дверью.
Дикий Имбирь сидела неподвижно, словно время вдруг остановилось.
— Спасибо тебе, вроде получилось, — устало произнесла подруга.
— Тебе хотелось бы, чтобы он остался? Дикий Имбирь повернулась ко мне и процитировала:
— «Пробуждать позитивные мысли также важно, как бороться с негативными. Поощрять сентиментальность также плохо, как продавать врагу государственные тайны».
В ее голосе слышались едва сдерживаемые слезы.
В тот вечер, придя домой, я впервые в жизни спросила маму о мужчинах.
— Как тебе не стыдно! — воскликнула мама. — Лучше бы ты подумала о том, что делать! Нам опять нечего есть. Почему бы тебе не сходить на рынок вместе с братьями и сестрами и не поискать чего-нибудь в мусорных баках?
— Уже поздно, все съедобное давно разобрали, — я чувствовала себя подавленной.
— Ну, тогда попробуй сходить утром, пораньше, пока все еще спят.
Дикий Имбирь и Вечнозеленый Кустарник повторяли свой ритуал уже три недели. Они сидели рядом и выглядели как плохо сделанные марионетки с неуклюжими движениями. Когда в последний раз Вечнозеленый Кустарник появился в доме моей подруги, они даже не поздоровались друг с другом. Эти встречи, казалось, не приносили никакой радости ни одному из них, но тем не менее они не спешили положить им конец, словно боясь покончить со старой привычкой.
Мне порядком надоело сидеть в шкафу, я начинала терять терпение. Там, в темноте, мою голову переполняли разные мысли. Передо мной проносилось множество несвязанных событий прошлого и настоящего, перемешивавшихся друг с другом, образов, созданных моим воспаленным воображением. У меня в голове постоянно крутилась мысль о том, что может произойти и свидетелем чего я должна буду стать, сидя в этом шкафу.
Я сама не заметила, как это произошло, но в один из вечеров, подглядывая из шкафа, я вдруг осознала, что наблюдаю за Вечнозеленым Кустарником. Я рассматривала его самым бесстыдным образом: запоминала число прыщиков у него на лице, их расположение и размер, наблюдала, как они с каждым днем подсыхали и кожа становилась гладкой. Я разглядывала его широкие плечи, большие руки и длинные пальцы, следила за каждым движением его губ, выделяла его голос из потока их голосов. Мерзкие мысли кружились у меня в голове.
Я сказала Дикому Имбирю, что больше не желаю в этом участвовать.
— Если ты меня бросишь, я сочту это предательством, — раздосадованная, она даже пригрозила положить конец нашей дружбе.
Я просила, почти умоляла.
— Давай все обсудим. — Она с участием взяла меня за руки.
Я замотала головой:
— Ты должна избавить меня от этого, пока не случилось что-нибудь ужасное.
Подруга только рассмеялась:
— Тебе это просто наскучило.
— Давай сделаем перерыв, — сказала Дикий Имбирь в девять часов, с веселой улыбкой посмотрев на Вечнозеленого Кустарника.
Тем вечером с самого своего прихода парень вел себя как-то странно: сев за стол, он, словно боролся с собой, постоянно меняя позу.
— Мы уже достаточно прочли? — спросил он наконец.
Дикий Имбирь старалась не смотреть ему в глаза.
— Хочешь чаю?
Парень поднялся и пошел за ней на кухню. Она зажгла спичку и поставила чайник на плиту, которую Вечнозеленый Кустарник внимательно разглядывал, стоя рядом.
— Попробуй ты. — Она погасила газ и бросила ему спичечный коробок.
Парень зажег спичку. Дикий Имбирь открыла газ.
— Давай!
Он протянул руку.
