Книга Зэка укроет тайга - Евгений Сухов

31 июля, сопка Безымянная

Вдоль узкого ручья разрослось широкое море темно-зеленого лишайника. А над водой, как это нередко бывает ранним утром, стелился клочковатый туман, цепляясь за мохнатые ивовые ветки.

Их было трое: одетые в видавшие виды штормовки, обутые в резиновые болотные сапоги, загнутые по самое колено, в вязаных потемневших шапочках. Даже внешне они как-то были похожи, отличались разве что по фактуре.

Один из них, тот, что был малость потщедушнее, распалял костер, подкладывая в него крупные пересохшие тростинки, двое других лопатами накладывали в свои лотки речной грунт. Когда грунт стал переваливаться через край, каждый подхватил свой лоток и, сгибаясь под тяжестью, ступил в узкий быстрый ручей, подставив под набегавшее течение наваленную породу. Некоторое время оба усиленно промывали содержимое, запустив красные от холода ладони в груду темных камней, тщательно полоскали оставшийся песок, пока, наконец, в складках лохани не проявлялся цветной красно — зеленый шлих, который, собственно, и был золотом. Аккуратно, стараясь не просыпать его в воду, они ссыпали содержимое в небольшой мешочек. Один вдруг наклонился к своему лотку и бережно поднял небольшой желтый окатанный камушек. Осмотрев его со всех сторон, одобрительно крякнул и бережно сунул его в нагрудный карман куртки.

Это были «черные старатели». Люди вне закона. Во все времена здесь искали золотой песок. Вся территория близ Безымянной сопки была копана и перекопана неоднократно, а потому старатели углублялись все дальше в тайгу, подальше от посторонних глаз и в поисках наиболее прибыльных мест. Немного в сторонке, спрятанная за ветвями разлапистой потемневшей от возраста ели, была разбита старая потрепанная палатка с торчавшей из крыши металлической печной трубой.

— Далеко забрались, — тихо проговорил Аркадий Денисов, выглянув из густой травы. — Работают не спеша, по-деловому. Уверены, что им никто не помешает. Вот только так ли это… Как ты думаешь, Колян, сколько у них может быть золота?

— Даже не думай, — нахмурился Прохоров. — Эти ребята без стволов не разгуливают. Они даже не поморщатся, когда тебе в лоб пальнут.

— Только нужно сначала попасть, — усмехнулся Аркадий. — Представляешь, как можно зажить сладко при таких деньгах. Не только от хозяина ушли, а еще и «рыжье» с собой прихватили! Вон, посмотри, у самой палатки карабин лежит, его можно с той стороны забрать, — показал он на глинистый склон, заросший густой травой, — они даже не заметят.

Прохоров строго посмотрел на Аркадия. Вольный воздух ему определенно сносит башку, прежде он таким не был. Вместо того чтобы тихо топать к условленному месту, он решил «подергать чертей за бороду». Добром это явно не закончится.

— Я сказал, оставь! Ты своей дуростью нас всех спалишь!

Хмыкнув, Денисов твердым взглядом посмотрел на Прохорова.

— Послушай, Колян, ты чего из себя начальника лепишь? Теперь каждый сам за себя. А если тебе не нравится мое общество, так я и не навязываюсь. Ты топаешь в одну сторону, я пойду в другую. Авось как-нибудь выберусь. Не пропаду! А с «рыжьем» я везде желанным гостем буду. Ну, ты как, со мной?

— Дурень ты, — негромко произнес Прохоров, стараясь не выплеснуть клокочущее внутри зло. Все более нагреваясь, оно понемногу достигало высшей точки накала. Взрывчатка под их отношения заложена была уже давно, и достаточно всего-то недоброго взгляда, чтобы она сдетонировала. Николай неожиданно поймал себя на том, что его рука невольно потянулась к камню, лежавшему рядом. — Ты что, золото на улице, что ли, продавать станешь? За это «рыжье» самому можно без башки остаться.

— Это уже моя забота, — процедил сквозь зубы Аркаша.

Петр Журавлев в смятении переводил взгляд с одного приятеля на другого. Золото, конечно же, не помешает, но Аркашу так и тянет на разного рода опасные авантюры. Когда-нибудь это может закончиться печально. Николай же мужик основательный, на него можно положиться, а еще он невероятно везучий. Вон, как с подкопом ловко придумал! Для него самое главное — не запалиться! Выберется из тайги, найдет где-нибудь тихое местечко сторожа, так и проживет там до самой старости. Иногда кажется, что деньги его совершенно не интересуют. Хотя так ведь тоже нельзя! Без них не проживешь, сколько можно на бобах сидеть!

— Мужики, ну чего вы ссоритесь, — примирительно произнес Петро. И, посмотрев на Николая глазами преданной собаки, добавил: — Колян, а может, мы того… Чего такой шанс упускать? Как без денег-то дальше?

— Деньги у нас есть, забыл? — глухо напомнил Николай.

— Что-то такое ты говорил… — неприязненно хмыкнул Аркадий. — Вот только чего-то я их не вижу. Они ведь у тебя где-то там лежат. А мне хочется, чтобы они вот здесь были, — постучал он себя по карману, — и душу мне грели.

Старатели, погруженные в работу, не озирались, по сторонам не глазели, и потревоженное пеплом небо их не волновало. Каждый был поглощен работой. Лишь иной раз посматривали на вулкан, стоявший неподалеку и утробно клокотавший вскипающей мантией. Отвлекутся на минутку, чтобы поделиться накопившимися впечатлениями, и вновь вгрызаются лопатами в грунт, накладывают его в плоские деревянные лотки.

— Хрен с вами, вижу, что не убедить, — сдался Николай. — Золота им захотелось… Тогда давай по-тихому. Я вон того беру, что у ручья, а ты меня подстрахуешь. Карабин заберешь. А ты, Петро, вон на того двигай, — показал Прохоров на тощего старателя, стоявшего по колено в ручье и аккуратно сливавшего шлих в небольшой брезентовый мешочек. Он понял, что сейчас не самое подходящее время для ссоры: если не удалось перетянуть подельников на свою сторону, следует хотя бы как-то минимизировать возможный риск.