— О, а вот моя жена и девочки! Почему-то я слегка вздрогнула, услышав слова «моя жена». Хорошо еще, он не назвал нас своими дочерьми. Увидев нас, Боб покрылся красными пятнами и как будто собрался что-то сказать, но мама опередила его. Она подошла к нему, оставив нас стоять в дверях, и протянула руку:
— Очень приятно познакомиться, — сказала она.
— Робби, — гордо произнесла Синди. — Его зовут Робби.
Именно так называют его все друзья. Я почти забыла, что это его настоящее имя и что я сама окрестила его Бобом.
Боб неотрывно смотрел на маму, и краска постепенно начинала сходить с его лица. Прикрыв Боба своей спиной ото всех нас, она, очевидно, дала ему какой-то знак. Мне показалось, я даже услышала, его вздох облегчения.
— О! — весело произнесла мама, — обращаясь и к Синди, и к Бобу, — я так понимаю, Робби, это то же самое, что Роберт.
— О, мм… да, то же самое, — сказал Боб. — На самом деле только моя мама зовет меня Робертом, а остальные, кому как нравится: Роб, Робби, Боб, Бобби.
— Мартин, — добавила Синди лукаво, тоном, подразумевающим, что никто, кроме Боба, не поймет этой шутки.
После этого я фыркнула так, что слюни полетели во все стороны, и я быстро прикрыла рот рукой, отвернулась, чтобы никто не видел моего лица, и закрыла дверь.
— А как поживает твоя мама? — спросила мама, на какой-то момент забыв, что должна изображать, будто впервые видит Боба. Мне показалось, я слышала, как Алва затаила дыхание, но Синди вроде ничего не заметила.
— О, спасибо, у нее все хорошо, все хорошо, — ответил Боб.
— А это мои дочери, Эшли и Алва, — произнесла мама совершенно невозмутимо, повернулась к нам, и мы кивнули ему, он в ответ тоже кивнул. Я потихоньку отошла от двери и села в маленькое очень неудобное кресло, стоявшее в стороне ото всех. Я уже начинала жалеть, что согласилась участвовать в этом спектакле.
Алва выглядела вполне естественно. Совершенно не ощущая неловкости. Сначала она стояла в самом центре комнаты, а потом начала помогать Ричарду разливать чай. Она предлагала Бобу печенье, сахар и молоко, и на ее лице едва заметно блуждала слабая ухмылка. Боб старался не встретиться с ней глазами.
Я чувствовала себя как побитая и просто сидела на своем неудобном месте, молча наблюдая за происходящим. Никто не догадался предложить мне чаю, а я не хотела привлекать к себе внимание, обращаясь к кому-то с просьбами. У меня перед глазами стояла картинка: Боб и Синди обнимаются в холле. Когда Боб ушел, я была очень рада. Как никогда.
Потом Синди спросила, понравился ли он нам, и Алва ответила:
— Он просто супер, Синди, где ты его нашла? Синди тряхнула головой и сказала:
— Да так, случайно познакомились, — но было видно, как она довольна.
Ну не могла же я ненавидеть ее за то, что ей нравился Боб? Мне даже было забавно наблюдать, как она пожирала его глазами. Я тоже сказала, какой он милый парень и все такое, во избежание неприятностей.
— У Эшли никогда не было такого симпатичного бойфренда, ведь так, Эшли? — Алва продолжала играть, а Синди ничего не понимала. От такого высказывания я даже поперхнулась и закашляла, так что Ричарду пришлось похлопать меня по спине.
Мне все еще становится плохо от мысли, что на месте Синди должна была быть я. Жизнь — дерьмо, а потом все равно все умрут, как говорит Алва. А самое худшее то, что я сама во всем виновата.
Четверг, 27 ноября
Постепенно все налаживается, или мне это только так кажется. Я думала, мы приспособимся жить друг с другом, и не обязательно при этом, чтобы всем все нравились, достаточно быть терпимыми. После эпизода с Бобом Синди как будто стала мне чем-то ближе, может, от того, что я защищала ее интересы в тот день. Хотя, естественно, нас ничто не связывает, тем более что она ничего не знает. Иногда я думаю, что возможно, с моей стороны это была пустая жертва, ведь Синди даже не подозревает о ней. Но этим утром все изменилось. За завтраком разразился страшный скандал из-за того, что Алва без спроса надела ботинки Синди. Конечно, Алва не должна была этого делать, но я думаю, это она по привычке, мы с ней часто меняемся вещами. Не стоило обвинять Синди в жадности, тем более что мы живем в ее доме, но иногда она говорит такое, что невозможно не ответить.
Сегодня она орала на Алву до хрипоты. Это было ужасно, ужасно. Она была похожа на дикую кошку, а из глаз того и гляди посыплются искры. Я не знала, как ее остановить, но и не могла больше выносить такого шума, поэтому взяла и дернула ее за волосы. Не слишком хорошо с моей стороны, но я так разозлилась, просто рассвирепела, особенно после всего того доброго, что я сделала для нее за последнее время, и даже начала испытывать к ней симпатию. Но в таких ситуациях это всегда три шага вперед, два назад, и, признаться, я устала ото всего.
Сегодня утром в этом доме сделалось просто невыносимо. Алву трясло по дороге в школу, и я боялась, что у мамы случится выкидыш на нервной почве. На перемене я позвонила ей в школу, узнать, все ли в порядке. Она только что приехала на работу и сказала, что с ней все нормально, но ее голос срывался.
Вечером мы все целовались. Не в прямом смысле, а как бы. Мы принесли друг другу извинения. Говоря, что лучше высказать все, что накопилось в душе, чем держать в себе, но я, пожалуй, не соглашусь с этим после сегодняшнего скандала.
Теперь наша семья состоит из пяти человек, плюс будущий ребенок, естественно. Нет смысла фантазировать по поводу того, в какой семье мы бы хотели жить. Этот вопрос уже долгое время терзает Алву.
Едва ли можно считать Гэвина членом нашей семьи, а уж тем более отца, с которым не виделись уже несколько месяцев. Так странно думать, что волей-неволей Синди становится нам ближе, чем Гэвин, хотя он нам родственник, а Синди нет.
Воскресенье, 30 ноября
У Синди с Бобом было свидание прошлым вечером. Мне все равно. Мне на самом деле все равно на этот раз. Я так настроила себя, и это помогает.
Я дала надеть ей свой самый лучший свитер, который получила в подарок на день рождения. Он очень ей идет, должна я сказать. Он бледно-бледно-серого цвета, почти стальной, и очень красиво смотрится на фоне ее темных волос. Она вечно носит что-нибудь черное, поэтому в нем она выглядит как-то по-новому. Протягивая ей свитер, я почувствовала себя очень благородной, особенно учитывая всю эту историю с Бобом. Кстати, возможно, она уже знает о том моем великодушном поступке. Когда я отдавала ей свитер, она в ответ чуть сжала мне руку — единственный жест, которым в этот момент она могла выразить свою благодарность. Бедная Синди! Ни за что не хотела бы оказаться на ее месте, правда, хоть она и уходит на свидание с моим Бобом.
— А разве не будет забавно, — сказала Алва, когда они ушли, — что если Синди выйдет замуж за Боба, он станет твоим свояком.
— Ничего забавного в этом не вижу, — ответила я, бросая в нее подушкой, — это будет кошмар, абсолютный кошмар, и лучше не каркай, потому что последняя свадьба, которую ты предсказала, действительно состоялась. И без того полно проблем, не хватало еще породниться с бывшим бойфрендом.
