— Не говори про него плохо, Фая.
— Они ведь сделали то, что он хотел, разве не так? А мы за это прокляты!
— Мы не прокляты! Не говори глупости такие.
— Трое детей умерли, Ангор. Что тут еще сказать? Трое!
Она заплакала.
— И у других дети умирали, от лихорадки и другой хвори. Лучше тебе благословения свои считать, чем купаться в своих горестях. У нас же есть дети! Ивон и Кади у нас есть. — Его голос зазвучал мягче. — Ты лучше про них думай.
— Ивон уйдет от нас. Подрастет еще и уйдет от нас. А Кади? Что от нее хорошего, она ж помешанная.
— Не помешанная она!
— Как не помешанная, если сама с собой говорит все время?
— Может, знахарка правду говорит, что она с духом дружбу водит?
— Не говори это!
— Да это ж для тебя утешение! — теперь его голос звучал холодно и жестко. — Может, Элен от нас и не ушла вовсе.
Мама заплакала сильнее, а для меня тяжесть вины стала невыносимой. Сейчас они ссорятся из-за того, что я сделала. Я села спиной к стене, закрыла голову руками и стала слушать, как они нападают друг на друга.
— Держись подальше от человека этого, как я говорю тебе, — сказал папа. — Ты ведь в Бога веришь, и я тоже. Нам не надо, чтоб кто-то нас спасал и уж точно не надо, чтоб лишнее ярмо на нас наложили. Хватит нам того, что есть уже.
— Почему ты думаешь, что он на то сюда пришел?
— Кай слышал и так сказал. Мне этого достаточно.
— У Брогана на то свои причины есть.
Папа помолчал немного. — Если этот чужак придет, я его припугну.
— А если вы с Ивоном на охоте будете?
— Дверь на замок закрой и не разговаривай с ним. Ежели меня не будет, Ивон то же сделает.
— Ты Ивону сказал? Когда? Я думала, он на охоте был.
— Он у Бирнесов был, когда Броган к ним зашел.
— А что он там делал?
— Клани подрастает. Ты не заметила разве?
— Клани? — с грустью переспросила мама.
— Я-то думал, ты обрадуешься, Фая! Может, она будет той цепочкой, что его к этой долине привяжет. Может, и не уедет.
Я слышала, как папа прошел по комнате, потом спустился по ступенькам. Мама плакала. Я вскочила и побежала в лес. Мчалась что есть силы, ветки хлестали меня по лицу, пока не я остановилась от усталости. Я опустилась на корточки, прислонилась спиной к стволу огромной сосны и, задыхаясь от быстрого бега, глотала воздух. Мне хотелось умереть — лишь бы только не слышать, как родители терзают друг друга.
Вскоре я успокоилась, слушая пение птиц и шелест ветра. Я побрела вниз по склону холма и села на солнышке среди желтолицых ромашек, которые повернули к небу свои соцветия. Я легла на спину и стала смотреть, как по небу медленно плыли облака. Они меняли свои очертания, вздымались белыми волнами. Одно походило на спящую собаку, другое — на сидящего на траве человека, который простер одну руку в сторону горизонта.
Я стала думать о человеке Божьем: интересно, что он пришел нам сказать и почему Кай не хочет, чтобы его слушали? Наверно, это во мне опять заговорил мой дурацкий характер. А то что еще могло меня заставить идти в нижнюю часть долины, хоть я и боялась?
Я подумала, что это мой ищущий дух, который все время ищет то, чего никогда не найдет — путь назад, в прошлое…
Я остановила эту мысль и стала думать о другом. Кай дал повеление, и папа сказал держаться подальше от пришельца. Тогда почему что-то у меня внутри не дает мне покоя и подталкивает пойти и послушать этого странника? Его послал Бог. Кто может идти против Бога и не поплатиться за это? Бог видел и слышал все и теперь, наверно, пришел судить меня? А разве я уже не достаточно осуждена?
Я стала спускаться вниз и остановилась на краю леса. Передо мной была нижняя долина. Я присмотрелась и увидела, как в утреннем воздухе поднимались завитки дыма; на берегу сидел пришелец и жарил рыбу. Мое сердце учащенно забилось, затаив дыхание, я решила подобраться поближе. Вскоре пришлось ползти на четвереньках. Не позволяя страху остановить себя, я продолжала пробираться вперед сквозь высокую траву. Так я добралась до кустов, росших вдоль реки, и посмотрела вниз на берег, где сидел незнакомец, низко склонив голову. Закончив есть, он встал, вымыл руки и снова сел, склонив голову.
— Один день в присутствии Божьем лучше, чем тысяча дней без Него, — донесся чей-то шепот.
Я обернулась назад и увидела Лилибет, которая стояла рядом. Испугавшись, что нас увидят, я знаками попросила ее сесть и не издавать ни звука. Она подошла ближе и улеглась на живот рядом со мной.
— Катрина Энис, он знает, что мы здесь.
— Я очень тихо подкрадывалась.
— И так решительно!
— Это плохо?
Она улыбнулась, — Истина не далеко от тебя, — сказала она.
— Ты давно здесь?
— С того дня, как ты меня увидела на реке.
Иногда я совсем не могла рассудить, что она говорит.
Рядом зашелестела трава. От страха я затаила дыхание.
Это вполне могла быть змея-медянка, — они встречались здесь, у реки, в кустарнике и на камнях. Напрягшись всем телом, я быстро осмотрелась. Это оказался Фэйган. Он явно не ожидал увидеть меня здесь и на мгновение испугался. Так же, как и я, он добрался сюда на животе.
— Ты чего здесь делаешь? — с досадой прошипел он тихо.
— А сам чего здесь делаешь? — я прошептала в ответ, недовольная его присутствием.
— Мой отец не говорил тебе разве подальше отсюда держаться?
— Так же, как и тебе!
Он сжал губы. Его лицо приняло решительное выражение, которое говорило, что он все равно будет делать то, что задумал, как бы там ни было, и так же ползком, на животе, стал пробираться вперед, пока не оказался рядом со мной — там, где была Лилибет. Она была смелой со мной, но робкой с другими. И странной превыше моего понимания.
По правде, я обрадовалась появлению Фэйгана и не пыталась это скрыть.
— Я его видела, когда он только пришел сюда. Он через Ущелье по тропинке шел.
— И что?
— Он говорил с Богом. И Бог ответил.
— Ты с ума сошла!
— Вот и нет!
— Ш-ш-ш-ш!
У меня на глазах выступили слезы от долгого высматривания.
— Он говорил что-нибудь сейчас? — спросил Фэйган.
— Нет.
— Что-то делал?
— Рыбу съел, ту, что испек.
— Может, он спит сейчас, — прошептал Фэйган. — Отсюда не видно. — Он стал подползать ближе. Громко хрустнула сухая ветка и с силой ударила мне в лицо. От неожиданности и боли я вскрикнула. Ветка покачнулась и задрожала у меня над головой. Я отпрянула назад и закрыла рукой поцарапанную щеку.
