Раздался топот ног, и двое мальчишек влетели в холл.
— Что случилось, ма? — крикнул Лем, а Дани заметил, что Эйлия стоит у двери, и зарыдал, вторя матери.
— Она опять уходит!
Эйлия посмотрела на них, и сердце ее рвалось на части. Ну как объяснить им всю правду? Небесные драконы, чародеи, грифоны, иные миры… они решат, что она в уме повредилась.
— Я обещаю, что вернусь к вам или пришлю весть, как только смогу, — поклялась она, презирая себя за ложь, потому что давала обещание, которое, быть может, не удастся выполнить. Но главное — их безопасность.
Джеймон вздохнул, сдаваясь, и подошел к Эйлии, натянув сапоги.
— Ладно, не вижу смысла с тобой спорить. Ты знаешь больше, чем говоришь, — твои чувства всегда были написаны у тебя на лице. Но ты хотя бы дашь мне немного тебя проводить. Пошли — я тебя на телеге подвезу до гор.
Она минуту поколебалась, не желая ни соглашаться, ни отказываться. А он, не говоря больше ни слова, раздвинул стоящих родственников и вышел через заднюю дверь.
Нелла пошла за племянником во двор — он выводил из стойла тощую понурую кобылу.
— Джеймон, — сказала она. — У тебя всегда все на лице написано. Я же вижу, как у тебя с Эйлией. Ты ее любишь, и всегда любил.
— Она моя двоюродная сестра.
Он стал надевать на лошадь упряжь.
— Но сейчас ты знаешь, что она нам не кровная родня, и твоя любовь стала иной. Правда ведь? Твоя мать тоже заметила. — Нелла шагнула ближе. — Но Эйлия не для тебя, мальчик мой. Откуда бы она ни была, это другая порода. У нее на платьице действительно было золотое шитье, и посмотри на ее плащ, который на ней был, когда мы ее нашли в часовне. Такой ткани в целом городе не найдешь. И присмотрись, как она держится, как говорит — очень изысканная у нее речь. Она из благородных, Джеймон, а не такая, как мы. Тебе нужно это понять.
Он не ответил, хотя его рука застыла, затягивая ремень. Заставив лошадь сдать назад, он привязал упряжь к маленькой двухместной повозке и вывел запряженную лошадь на улицу. Эйлия вышла из дверей. При ней было свернутое одеяло, за ней шла Джемма с корзинкой. Остальные шли следом. Джеймон подсадил Эйлию в повозку, и Джемма отдала ей корзинку. Там лежал каравай хлеба, вяленое мясо и фрукты, пара яиц — поскольку куры начали нестись регулярно, и казнь их была отложена.
Джемма и Нелла шли рядом с повозкой.
— Смотри одевайся теплее, — напоминала Нелла. — Ты же только после болезни.
— Да, я привыкла к теплому климату, поэтому, наверное, легче стала простужаться. Я буду осторожна.
Нелла отошла, ее место заняла Джемма.
— Я буду скучать по тебе, Эйлия. За этот год единственное, что было у нас хорошего — это что мы тебя нашли. Все было так темно, так страшно, но у меня было чувство, когда ты появилась, что что-то переменится. Как бы я хотела, чтобы ты осталась! — сказала она, блестя мокрыми глазами.
— И я бы хотела. — Эйлия нагнулась ее поцеловать. — До свиданья, дорогая Джемма. Надеюсь, мы еще увидимся.
Джеймон тряхнул вожжами, и повозка поехала прочь. Люди на улицах все еще бродили среди сгоревших домов — как осы, роящиеся над разоренным ульем. Эйлия отвернулась от этого зрелища. Ее двоюродный брат свернул на боковые дороги и вскоре выехал на грязный изрытый проселок.
— Куда? — спросил он, помолчав.
— К горе Селенна, если не трудно.
— Ты там найдешь старую Ану и ее друзей?
— Не знаю. Надеюсь.
Вершины гор все еще покрывал снег, и будто времена года пошли вспять, когда Эйлия и Джеймон поднялись выше. Вскоре извивающаяся дорога стала слишком скользкой для копыт и колес. Джеймон остановил лошадей, и Эйлия слезла, держа корзинку и одеяло. Повернулась к Джеймону:
— Спасибо тебе.
— Ты уверена, что у тебя будет все в порядке?
— Не уверена, — ответила Эйлия. — Но здесь по крайней мере мне будет безопаснее. В горе есть пещера, где можно будет жить. И вам тоже будет безопаснее. Не забудь только всем сказать насчет черных занавесок по вечерам.
Он замялся, и ей показалось, что он еще что-то хочет сказать. Они смотрели друг на друга, и Джеймон видел перед собой женщину одновременно знакомую и таинственную, к которой он питал привязанность с ранней юности, а теперь еще что-то более глубокое. Ему хотелось защитить ее, поддержать, не дать ей снова исчезнуть из его жизни. Эйлия видела мужчину, который когда-то был ей близок, как брат, но долгая разлука и знание, что он ей не родственник, заставляло взглянуть на него по-новому. Он ничего не говорил, но она знала, что он предлагает ей: любовь и защиту, возможность исчезнуть раз и навсегда, скрыться в обыденной жизни, от которой когда-то она стремилась прочь и которая теперь манила ее, как манит голодного запах хлеба. Но этого не могло случиться, даже если бы обстоятельства позволили. Она не любила его по-настоящему — в этом смысле, и прилипнуть к нему просто ради того, что он для нее олицетворял, значило бы предать их обоих.
— Нет, — сказала она тихо, когда он попытался заговорить, — Не надо, Джейм, пожалуйста.
Он сжал губы и посмотрел ей в глаза долгим взглядом. Потом улыбнулся и слегка кивнул головой, отвел взгляд и поехал обратно. Эйлия осталась одна.
Спотыкаясь и ковыляя, она поднялась на кручу — девушка все еще была слаба после ночного колдовства, вызывающего ливень, а крутой откос был, казалось, бесконечным. Каждый извив тропы был для нее мучителен, потому что именно этой дорогой шел Дамион, когда впервые встретил Ану. Она, быть может, шла прямо по его следам. Если она правильно запомнила его рассказ, то вход в пещеру расположен около самой вершины.
Наконец она его увидела — черную щель в горе, обрамленную бахромой сосулек. Нагнувшись, Эйлия вошла внутрь — дыхание клубилось паром на морозе. От домашней утвари Аны остались только щепки и черепки. Эйлия нашла несколько предметов, которые не заинтересовали мародеров: чугунный котел, жаровню да старый побитый молью плащ Аны. Еще нашлась засаленная тетрадь для набросков с рисунками животных, птиц и растений, и Эйлия тщательно рассмотрела ее, сидя возле жаровни. Птицы и бабочки были будто готовы слететь со страниц, кролики и мыши казались мягкими и мохнатыми, ягоды и орехи — хоть сейчас в рот.
— Ох, Ана! — тоскливо шепнула Эйлия. — Где же ты сейчас? Не может быть, чтобы ты умерла — просто не может быть.
Услышав тихий звук, Эйлия подняла глаза от тетради и вздрогнула. В пещеру проскользнул серый зверек — сперва девушка приняла его за дикую кошку, потом увидела, что зверек слишком мал. И совершенно не дикий, а домашний. Вошедший зверек устремился прямо к жаровне, свернулся там с хозяйским видом и стал вылизываться.
— Серая Метелка! — вскрикнула Эйлия.
Кошка мяукнула.
Это была любимица Аны, ее фамилиар, как она называла кошку. Старуха взяла эту кошку с собой, покидая Арайнию через эфирный портал. Эйлия будто встретила давным-давно потерянного друга.
