Хвост блестит на солнце.
Тьодольв Арнорсон «Секстефья», 1065 г. н. э.
1
– А вот христиане, к примеру, утверждают, что пиво и вино – от дьявола, – сказал ярл Торми Сутулый ярлу Рорику.
Он с видимым удовольствием отхлебнул из серебряного, узорчатого кубка, из которого в Ранг-фиорде угощали почетных гостей.
Ярл Рорик Неистовый тоже сделал долгий глоток. Крепкое, темное пиво, подогретое с душистыми травяными добавками, терпко щекотало язык и небо.
– Не знаю… У них, может, и от дьявола, – неторопливо ответил Рорик. – Не знаю! Я не привык заглядывать в чужие чары. Знаю, что у меня пиво варит старый Сольми, получивший секреты приготовления от отца и деда. И, клянусь копьем Одина Победителя, это хорошее пиво!
– На побережье редко встретишь настолько крепкое и ароматное пиво, – кивнул Торми. – Оно забирает и кружит голову, как поцелуй молодой любовницы. Вряд ли христианский дьявол умеет делать такое пиво.
– Такое – нет, – согласился Рорик. – Я был на западе, был на юге и на востоке и что-то ни разу не видел, чтобы христианские воины отвергали вино и пиво, меняя его на простую воду.
– Они говорят одно, а делают совсем другое, словно их бог – это несмышленый малец, которому проще простого наплести всякие небылицы, – многозначительно изрек Сутулый. – Готов биться об заклад на что угодно – наши боги-ассы не так легковерны!
– А может, христиане в глубине сердца не меньше почитают своего дьявола, Владетеля Зла, чем бога Иисуса Доброго? Вот и чествуют его втайне вином и пивом, – предположил Рорик.
– Хорошая мысль! – с восторгом откликнулся Торми. – Клянусь памятью моих погибших братьях – да станет их убийца презренным нидингом! – это очень здравая мысль! Мне раньше не приходило в голову… Надо думать, если бог Иисус призывает христиан к одному добру, им поневоле хочется добавить туда немного зла, как в пресную похлебку добавляют для вкуса соль и жгучие травы… Страшно представить, каким тоскливым сделался бы Мидгард если бы все вдруг стали миролюбивы и безобидны, – глубокомысленно рассудил он. – Могу сказать не лукавя, конунг и ярл Рорик Неистовый известен на побережье не только воинским заслугами, но отточенным клинком своего ума!
Рорик подтвердил его правоту скромным кивком. Впрочем, чуть заметно поморщился. В который раз слушать одни и те же восхваления себе – уже не так интересно. Хотя, если гостю-ярлу до сих пор угодно болтать только о пустяках…
– Не думаю, что нам стоит всерьез опасаться всеобщего миролюбия, – заметил он. – Я прожил уже достаточно зим, чтобы знать, – мир среди людей Мидгарда никогда не наступит.
– Хвала богам – нет! – подтвердил Торми. – Настоящие мужчины и воины всегда найдут повод для доброй схватки!
С этой обнадеживающей мыслью ярлы выпили еще пива. Не от какого-то там чужого дьявола, а от честного умельца Сольми, хранящего родовые секреты приготовления веселящего питья воинов. Крепкое, темное пиво, подогретое с душистыми травами, терпко щекотало язык и нёбо.
Торми из северного рода Торгвенсонов был высоким, широкоплечим мужчиной, далеко перешагнувшим за середину жизни. Русую голову обильно обрызгала седина, а борода и усы выглядели совсем белыми. Сутулым его прозвали за привычку все время наклоняться вперед, глядя на собеседника словно бы исподлобья. Видимо, старая рана не давала ему полностью разогнуться, догадывался Рорик.
Тридцатишестивесельный драккар Торми «Когти дракона» появился в водах Ранг-фиорда глубокой осенью. Не лучшая пора, только крайняя необходимость заставит в такое время выйти в море. Или – крайнее нетерпение…
– А еще говорят, в противовес христианам в южных странах появились некие мухамедтяне. Эти совсем отрицают вино и пиво, – неспешно рассказал Торми.
Рорик тоже слышал о мухамедтянах. Эта вера не так давно возникла на далеком юге среди смуглых арабов. И поклонников ее, говорят, становится все больше и больше. Те ратники, кто сталкивался с арабами, рассказывали, что они с охотой сражаются и с удовольствием умирают. Хорошие воины.
– Воистину, на просторах Мидгарда встречается много чу дного…
– Воистину так…
– Похоже, южным богам совсем нечем заняться, если они выбрали себе такого странного противника, как хмельная чара, – заметил Рорик.
– Не спорю, друг мой, не спорю… Неистовый ярл многое видел и много думал. Он знает жизнь, умеет улететь мыслью далеко за облачный горизонт… – продолжал нахваливать Торми.
С этим Рорик тоже не спорил.
Уже отшумел общий пир, уже дружинники напились и проспались не по одному разу, только тогда ярлы уединились у горящего очага. Но гость все медлил начать серьезный разговор.
Рорик не торопил его. Он с удовольствием грел у огня ноги в тонких, красивых сапогах, туго натянутых на носки из овечьей шерсти и терпеливо ждал, когда Торгвенсону надоест молоть чепуху.
В сущности, он сразу догадался, с чем прибыл Сутулый. Владетель Ранг-фиорда даже знал, что ответить. Единственное, в чем конунг никак не мог окончательно определиться, так это в своем отношении к гостю. С одной стороны (как любил говорить покойный брат Альв), ярл Торми богат, родовит, имеет большую дружину и крепкие корабли. Он и внешне выглядит воином – высокие рост, разлет плеч, толстые, перевитые жилами запястья. Сильный и упрямый, это видно по особому, бычьему взгляду, по напряженному сопенью, раздувающему широкие, чуть вывороченные наружу ноздри.
С другой стороны («Брат, брат, как тебя все-таки не хватает…»), была в поведении Сутулого какая-то раздражающая суетливость. Даже не во взгляде, не в голосе – в непрестанно сжимающихся и разжимающихся пальцах, в частом, зябком передергивании плечами, в сдержанной, неуловимой дрожи большого тела, словно ярл когда-то замерз и никак не может как следует отогреться. «Или Гуннар Косильщик когда-то подкосил отвагу Торми Сутулого, убив его родных братьев? – думал Рорик. – Правильно говорил дядька Якоб – суетлив тот, кто не уверен в себе. А не уверен в себе, – значит, слаб…»
* * *
Угли в очаге потрескивали, дышали малиновым жаром, пиво медленно остывало, а ярл Торми все говорил и говорил.
Слишком много слов для человека, уверенного в собственной правоте…
Рорик оказался прав – Торми Сутулый прибыл к нему в фиорд, чтобы предложить союз против Миствельда. Остается вопрос – нужен ли ему такой союзник? И вообще, нужно ли ему воевать с островной дружиной?
