– Алло. Это Максим? … Здравствуйте. Я по объявлению… Да, да… Нет, говорить я ничего не буду. Могу показать. Условия обсудим при встрече… Да. Могу хоть сейчас приехать… Отлично. Диктуйте адрес.
Закончив разговор, Вербицкий хлопнул Мякишева по плечу:
– Поехали, Сережа. Мы успеем.
– Успеем что?
– Предотвратить трагедию.
Максим жил в пригороде, в прекрасном доме, обнесенном высоким забором без единой щелочки. Калитка была оборудована видеодомофоном. Позвонили. За забором послышался лай собак.
– Кто вы? – спросил голос из динамика.
– Я только что вам звонил.
– А рядом кто?
– Коллега. Можете не открывать калитку, у вас есть окошко. Я покажу вам наши удостоверения.
– Ждите. Раздался щелчок.
Ждали минут пять. Вскоре лай затих. В стальной калитке распахнулось крошечное окошко и появилась часть лица. Черные глаза окинули гостей пристальным взглядом.
Гости показали свои документы.
– По какому вопросу?
– По поводу вашей безопасности.
Калитка открылась. За ней стоял здоровенный детина в черкеске и белой бурке. Ну прямо-таки абрек с кавказских холмов. По-русски он говорил чисто, так что, скорее всего, его наряд был просто домашним маскарадом.
– Ведите нас к хозяину, уважаемый горец. Из-под бурки выглядывали серебряные газыри и рукоятка кинжала. Отличный способ носить холодное оружие в открытую. Три кавказских овчарки ждали команды.
– Лежать, – скомандовал абрек и указал гостям на двухэтажный кирпичный дом.
– Надежно упаковались! – пробормотал Мякишев.
Хозяина нашли на втором этаже в его кабинете, забитом антикварной мебелью, старыми картинами в тяжелых рамах, соседствующими с коврами, на которых было развешено оружие – от турецких сабель до арбалетов.
Максимом оказался пожилой мужчина с впалыми щеками, он сидел в инвалидном кресле с электрическим приводом.
Абрек сложил руки на груди и остался стоять в дверях.
– Зачем вы меня обманули, господа сыщики? – недовольно спросил хозяин.
– Ваше объявление попало в руки очень опасных преступников. Его обвели красным карандашом, значит, вами заинтересовались.
– Надеюсь, вы убедились, что до меня нелегко дотянуться, господа.
– От этих людей собаки не спасут, – тихо сказал Вербицкий. – Они хитрее мешка гадюк.
– В моем кресле встроена кнопка тревоги. И сейчас мой палец лежит на ней. Если я ее нажму, дом будет окружен вооруженными людьми. Вы же шли от ворот огороженной территории нашего поселка, видели, сколько у нас охранников. Сюда даже почетных гостей на машине не пропускают. Весь транспорт без исключения остается за пределами поселка.
– Хорошо, – кивнул Мякишев, – оставим этот вопрос на потом. Газета трехдневной давности. Нас интересуют все, кто вам звонил по объявлению за последние три дня.
– Очень многие. Я и не ожидал такого отклика. Хотите портвейну? Крепких напитков я в доме не держу, но хороший португальский портвейн очень люблю.
– С удовольствием, – опередив коллегу, сказал Вербицкий. – Портвейн – это из моей молодости.
– Я знаю, о чем вы, но я предлагаю вам почувствовать разницу.
Движок заработал, коляска подкатилась к столику, уставленному хрустальными штофами и стаканами, и хозяин со смаком начал разливать вино.
Вербицкий продолжил:
– Сейчас ваши руки не лежат на кнопке. Мой друг стреляет в домоправителя, охраняющего двери, а я в вас, потом мы перестреляем собак.
Максим рассмеялся:
– Забирайте свои стаканы, господа. Каждого моего посетителя обыскивают на предмет наличия оружия, и только потом допускают в этот кабинет. Вы исключение, мой человек не имеет права на обыск прокурорских работников. Сюда никто не может войти ни с каким оружием.
Он взял свой стакан, подъехал к висевшей на стене огромной картине и сдвинул ее в сторону, она отъехала, словно стояла на колесиках. За картиной находилась массивная дверь сейфа.
– Сделан на заказ. Попробуйте его открыть. Одиннадцать цифр составят нужную числовую комбинацию. Один раз ошибетесь, дверь будет заблокирована.
– И вы никому не показываете свои сокровища?
– Нет. Я покупатель, а не продавец. Деньги лежат в другом месте, и их не так много. Вряд ли они покроют потерю вашей машины, оставленной под надзором охраны. Здесь гостей не выпускают, пока их уход не подтвердит хозяин. Вы уйдете, а я позвоню дежурному на пост и доложу, что мои друзья могут уехать. Только тогда вы получите свою машину.
– Хитро продумано.
– Тот, кто заботился о нашем спокойствии, получил за разработку плана безопасности большие деньги.
– И кто же этот умник?
– Никто его не знает. Мы въезжали в уже выстроенный поселок, обеспеченный всем необходимым. Просто в акте купли-продажи безопасность стояла отдельной строкой. Вот почему я знаю, сколько это удовольствие стоит.
– Вернемся к нашим баранам, – перебил хозяина Мякишев, забирая наполненные стаканы со столика. – Кто же вам звонил последние три дня?
– Человек десять. Трое больше не перезванивали. Шесть человек приезжали и сделка состоялась. Не бог весть что, но для обмена сгодится. Вас может заинтересовать только один человек. Он звонил вчера утром.
– Почему именно он может нас заинтересовать?
– Потому что он не пожелал продать свой раритет, а хотел его обменять на равноценный. В этом случае я должен предъявить ему все, что есть в моей коллекции, а значит, сам открыть сейф.
– И вы это сделаете? – спросил Мякишев.
– Он предложил мне уникальную золотую монету. Ничего дороже ее в моей коллекции нет. Я могу отдать пять за одну, чтобы получить его согласие. На выбор.
– Мексиканская монета? – неожиданно спросил Вербицкий.
Максим от удивления поднял брови:
– Вы чертовски догадливы.
– Мы знаем, откуда она у него. Он уже был у вас?
– Позвонил сегодня утром и отложил встречу на неделю. Сказал, что попал в аварию и серьезно пострадал. У него что-то с лицом и ногой.
– С лицом? – переспросил Вербицкий и глянул на Мякишева. – Что с его лицом?
– Разбил. Швы накладывали. Но дело не в этом. До сейфа дело не дойдет. Я разговаривал не с новичком, а с коллекционером. Клиент привезет мне несколько хороших снимков монеты с увеличением. Раритет он с собой не возьмет. Я ему покажу свой каталог, из которого он выберет то, что сочтет нужным. Если мы ударим по рукам, то обмен состоится на нейтральной территории, а не здесь. Ну, скажем, в клубе. Подвох невозможен.
