Учитель меньше, чем за секунду, выхватил оба ствола из-за пояса джинсов — «кольт» двадцать второго калибра в правой руке, сорок пятого в левой.
Теперь пассажиры обратили на него внимание. Широко раскрыли глаза, кое-кто с пронзительным криком вжался в сиденье или бросился на пол.
— Слушайте меня! — крикнул Учитель. — Клянусь, полицейские мне симпатичны. У меня нет к ним претензий, и я не хочу причинять вам вреда. Дайте мне уйти. Это все, что мне нужно.
Поезд приближался к станции на углу Пятьдесят первой улицы и Лексингтон-авеню. Машинист, видимо, все-таки понял, что случилось что-то неладное, и внезапно затормозил. Потерявшие равновесие полицейские потянулись за «глоками».
— Я сказал нет, черт возьми! — заорал Учитель. Левой рукой он выстрелил из «кольта» сорок пятого калибра в колено, пах и голову мужчине. Одновременно правой расстрелял последние четыре патрона поверх портупеи женщины. Нужно было не попасть в эти чертовы кевларовые бронежилеты.
Казалось, из ушей его брызнула кровь от грохота «кольта» сорок пятого калибра без глушителя в голове словно взорвалось несколько крохотных бомбочек. Но вместе с ними бушевали эндорфины. Какой кайф! Не сравнимый ни с чем в мире.
Поезд, содрогнувшись, остановился, двери автоматически открылись. Ждущий на платформе бизнесмен хотел было войти в вагон, но, замерев на секунду, стремительно убежал.
Учитель собрался сделать то же самое, но тут позади него раздался выстрел, и пуля просвистела мимо уха. Он резко повернулся и замер.
Стреляла женщина-полицейский. Она лежала с простреленным животом на полу вагона, однако пыталась поймать его в прицел ходящего ходуном пистолета. Какое мужество под огнем!
— Великолепно, — искренне похвалил Учитель. — Ты заслуживаешь медали. Очень сожалею, что вынужден это сделать.
Он поднял «кольт» сорок пятого калибра и прицелился в ее испуганное лицо.
— Право, сожалею, — сказал он и нажал на спуск.
Глава тридцать третья
Я не мог поверить! Черт возьми, что происходит в этом мире? Когда мы заканчивали собрание опергруппы, стало известно, что в центре города стрельба поднималась дважды. По предварительным сообщениям, в районе Рокфеллер-центра какой-то мерзавец убил женщину и двоих транспортных полицейских.
Тот, кого мы искали. Сомнений больше не было.
Даже с включенной сиреной у меня ушло почти сорок минут, чтобы проехать через затор возле управления и добраться до места происшествия на углу Пятьдесят первой улицы и Лексингтон-авеню.
Над Ситикорп-билдинг завис полицейский вертолет, рокочущий, казалось, в такт с моим сердцем, когда я пробирался через толпу, бурлящую на полностью блокированной Пятьдесят первой улице.
Незнакомый сержант пропустил меня под желтую ленту у спуска в метро. Его унылое лицо сказало мне о том, чего я не хотел знать. Громкие звуки полицейских радиостанций и сирен сопровождали меня, пока я спускался в жаркий, тесный лестничный колодец.
В туннеле стоял поезд. Вдоль одного из передних вагонов толпились на платформе около двадцати полицейских. Я увидел на окровавленном полу стреляные гильзы и с первого взгляда понял, что было произведено несколько выстрелов.
Толпа полицейских раздалась, когда фельдшеры выкатили из вагона каталку. Все быстро обнажили головы. Грузный спецназовец рядом со мной перекрестился. Когда каталка приблизилась, я последовал его примеру, тряся головой, чтобы избавиться от внезапного онемения в груди.
Жертвой была молодая женщина из транспортной полиции. Я знал только, что ее звали Тония Гриффит, и не мог даже разглядеть лица, залитого кровью.
Я спросил одного из транспортных полицейских о напарнике Тонии и услышал, что его везут в больницу «Бельвью».
— Есть надежда? — спросил спецназовец.
Транспортный полицейский не ответил.
— Сукин сын, — произнес спецназовец, яростно стиснув кулаки. — Проклятый сукин сын.
Я не смог бы сказать это лучше.
За прошедший час все изменилось. Преступник убил одного, может, двоих наших. Ставки резко поднялись.
Теперь дело стало личным.
Глава тридцать четвертая
Я последовал за каталкой на улицу, фельдшеры подвезли ее к «скорой помощи» и перенесли туда Тонию Гриффит. Водитель захлопнул заднюю дверцу сел в кабину и включил проблесковый маячок. Потом, видимо, передумал, выключил его и медленно влился в поток автомобилей. Спешить в морг незачем.
Провожая взглядом машину, ехавшую к Крайслер-билдинг, я поймал себя на мысли о работе в Эй-би-си. Хватит с меня стрельбы и смертей. По крайней мере именно так я считал в ту минуту.
Детектив Терри Лейвери, топая, поднялся по лестнице следом за мной.
— Майк, я только что разговаривал с начальником участка, — сказал он. — Стрелявший скрылся. Район тщательно обыскали в метро и на поверхности, останавливали автобусы и такси, но никаких следов.
Все это уже сообщил спецназовец.
«Сукин сын».
— Свидетели? — спросил я.
— Около дюжины. Они, конечно, перепугались, когда началась стрельба, но описания сходятся. Белый мужчина с черными волосами, в темных очках, одетый в джинсы и майку с рисунками. У него было два пистолета, сорок пятого и двадцать второго калибра. По пистолету в руке, как у Джесси Джеймса.
Я изумленно покачал головой. Человек убивает обученных, вооруженных полицейских одновременно из двух пистолетов? Словно в вестерне Джона By. Чтобы выхватить оружие, навести и выстрелить под огнем, требуется невероятный уровень мастерства и выучки.
— Либо он служил в спецподразделениях, либо это самый удачливый идиот в мире, — сказал я — Будем надеяться, что последнее.
— Да, и вот еще, — продолжил Лейвери. — Он выкрикнул, что полицейские ему симпатичны, перед тем как открыть по ним огонь. Пытался их предостеречь, даже извинился перед Тонией Гриффит.
Черт возьми, помимо всего прочего, он еще и любит полицейских?
— С такими друзьями никаких врагов не нужно, — пробормотал я. — Ладно, собери все видеопленки, какие сможешь найти в видеосистемах метро и на улице. Я отправлюсь на другое место преступления.
Дойдя до угла, я увидел старого эмигранта с Ямайки, уличного торговца, подзывающего меня жестом и понадеялся, что у него есть какие-то сведения, но оказалось, он бесплатно угощает содовой всех, участвующих в расследовании.
— Моя дочь работает на «скорой» в Бронксе, — сказал он с заразительной улыбкой. — Это самое малое, что я могу сделать для всех вас, хороших людей.
Он отказывался брать у меня деньги, но в конце концов взял карточку вежливости. Может, она Позволит ему избежать штрафа за нарушение правил уличного движения.
