— Я бы не стала тратить на него креветок. Может, протухшие рыбьи головы.
Милли произнесла с беспокойством:
— Это я пыталась шутить.
— Тебе не придется его убивать. — Орла открыла дверь кабинета. — Давай пойдем вниз. Поговорим об этом за ланчем.
— Обещай, что мне не придется его соблазнять, — попросила Милли.
Они ели отварного лосося и салат из обжаренного красного перца.
— Понимаешь? — спросила Орла, закончив объяснять свой план. — Все, что от тебя требуется, — быть самой собой.
— Я не улавливаю смысла. — Милли эта затея казалась просто дикой. — Ты хочешь, чтобы твоя следующая книга стала историей о том, что произойдет со мной в следующие... сколько? Шесть недель? Шесть месяцев? Год?
— Временных ограничений нет. Столько, сколько потребуется, прежде чем мы достигнем какого-нибудь счастливого финала.
Нет, она сумасшедшая. Явно сумасшедшая.
— Это будет что-то вроде моей автобиографии?
— Биографии, — поправила ее Орла. — Нет, я напишу роман. Это станет художественным произведением. Но я заплачу тебе за сюжет.
— А если у меня не получится? — Милли начала смеяться, потому что перспектива эта казалась ей крайне нелепой. — Хочу сказать, что это весьма вероятно. У меня нет приятеля, я поклялась не иметь ничего общего с мужчинами до конца лета, и у меня такая же бурная жизнь, как у самой заурядной домохозяйки. Не хочу тебя разочаровывать, но в твоем романе будет не слишком много действия.
Орла не засмеялась. Она пожала плечами и оттопырила нижнюю губу.
— Возможно, но зато никто не посмеет назвать его нереальным, ходульным и абсолютно смехотворным.
Милли заморгала.
— Ты собираешься проделать все это только из-за одной плохой рецензии.
— Вообще-то я это делаю по нескольким причинам. Во-первых, я считаю, что ты прекрасный материал, — заявила Орла. Она подняла свой бокал с фраскати к свету, любуясь играющим в нем солнечным лучом. — Вспомни хотя бы, как мы встретились. А эта замечательная история с бумажником... и увольнением... и новой работой у красавца, по которому сохнет твоя лучшая подруга...
— Ладно, ладно, — торопливо произнесла Милли. Она бы не назвала историю с бумажником замечательной.
— Во-вторых, я избавлюсь от привычки планировать. Я не буду знать, что произойдет дальше, просто потому, что это еще не произошло! Не придется агонизировать над сюжетом, — весело сообщила Орла. — Не представляешь, как это будет здорово. Я буду свободна!
Орла была права. Милли не имела понятия, как это будет здорово. Последняя проза, которую она написала, начиналась словами: «Дорогая тетушка Эдна, огромное спасибо за чудесный свитер, который вы для меня связали...»
— Продолжай, — поторопила она Орлу. — Что еще?
Орла отправилась в гостиную и через несколько мгновений вернулась с экземпляром своего последнего романа в мягкой обложке. Показывая его так, чтобы Милли могла разглядеть всеми узнаваемую обложку, Орла продолжила:
— Видишь это? Это последняя сенсационная книга Орлы Харт. Вообще-то это тринадцатая сенсация Орлы Харт, и мы уже продали полтора миллиона экземпляров. Великолепный результат, как для меня, так и для моих издателей. И они, конечно, понимают, что я курица, несущая золотые яйца. Они уже привыкли к тому, что каждый год я выдаю им новую книгу.
— Яйцо, — поправила Милли.
— Золотое яйцо, — согласилась с легкой улыбкой Орла. — Вернее, яйцо Фаберже из чистого золота, инкрустированное драгоценными камнями размером с диван. Именно поэтому, когда несколько лет назад я решила изменить свой писательский стиль, они мне не позволили. Они меня отговорили из страха, что это снизит их драгоценные прибыли. Но на этот раз я сделаю это, я буду избегать банальных ловушек, клише, вообще «формата Орлы Харт». Я хочу написать настоящий роман, просто чтобы доказать всем этим чертовым пронырливым критикам, что я могу! — Говоря это, она зло тыкала в рецензию, которую захватила с собой. — И наплевать на тех, кто больше любит не меня, а деньги. — Она умолкла, потом спокойно добавила: — Это относится и к Джайлсу.
Бумс.
Милли кивала — речь произвела впечатление. Орла использовала возможность, чтобы наказать Джайлса за то, что у него была связь. Возможно, она хотела устроить ему своеобразное испытание. Если грядущие перемены приведут к неудаче, Орла хотела знать, будет ли он ее поддерживать.
В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии.
— Тебе придется поменять все имена, — предупредила Милли.
— Дорогая, я знаю. Я подумала, может, назовем тебя Гертрудой?
— Все же мне это кажется слишком радикальным шагом. — Милли поглядела в раздумье на неприглядную физиономию Кристи Карсона в газете. — Ты не можешь просто позвонить ему, крикнуть в трубку: «Паразит!» и сообщить, что у него нос как тухлая картошка?
Это было не так, но, чтобы ругнуться, Милли могла и погрешить правдой.
— Нос? Ха, он больше похож на козью морду. Думаешь, мне не хотелось этого сделать? — Орла подлила вина в бокалы и снова села на свой ротанговый стул. — Я ненавижу этого человека, всей душой ненавижу за всю эту ужасную мерзость, что он написал обо мне. — Она снова сделала паузу, затем пристально поглядела на Милли, ее взгляд выражал усталое признание. — Но самое отвратительное то, что он в принципе прав.
Милли ушла через два часа, после того как Орла выписала чек на пять тысяч фунтов и вручила ей. Святые угодники. Пять тысяч фунтов.
— Правда, это не обязательно, — запротестовала Милли, хотя сама так не думала. Будет ужасно, если Орла скажет: «Нет? Ладно. Я его забираю».
К счастью, она этого не сказала.
— Чушь. — Орла была резка. — Это деловое соглашение. Все по справедливости.
Верно, радостно решила Милли. По справедливости. Впрочем...
— Мне немного неудобно. Что, если в итоге получится книга, в которой героиня только и делает что смотрит «Жителей Ист-Энда», бреет ноги и старается поедать шоколад так, чтобы не пачкать одежду?
Несмотря на то, что она практиковалась годами, ей никогда не удавалось откусить от плитки «Кэдбери» так, чтобы не обсыпаться мелкими крошками.
— Все будет очень увлекательно, — успокаивала ее Орла. — А если ничего не будет происходить, мы спровоцируем нечто потрясающее.
— Боже.
— Все, что от тебя требуется, — раз в неделю докладывать мне обо всем.
Нельзя отрицать, что это были легкие деньги. Легкие-прелегкие.
— Я должна рассказывать всё?
— Все.
— И я должна называться Гертрудой?
Орла похлопала ее по руке.
— Дорогая, назовем тебя так, как тебе захочется.
