Филлис. В смысле — ты свободен. Узы брака разорваны, она третий год долбится с моим мужем и теперь уходит к нему.
Кэрол. Какая ты дрянь!
Филлис. Я что, вру? Закрой рот, Ховард.
Ховард. Кэрол, это правда?
Кэрол. Мы с Сэмом полюбили друг друга. Мы не хотели никому причинить боль.
Ховард (медленно садясь). Н-не может быть… Да нет, я уверен, что ты не…
Филлис. Ничего себе. И ты не намерен впасть в бешенство?
Ховард. С какой стати? Это ничего не изменит.
Филлис. Время мыслить здраво и время сходить с ума. Разделочные ножи на кухне.
Ховард (не понимая). Ты в жизни не сказала о Сэме доброго слова.
Филлис. Она вешала тебе лапшу, Ховард.
Кэрол. Заткнешься ты или нет? Шипишь, как змея, — без тебя тошно.
Ховард (бесхитростно). Она давно завидовала тебе, Филлис…
Филлис. И сумела расквитаться.
Ховард. Сэм был мне другом.
Кэрол. Зачем ты говоришь, что я завидовала? Когда я кому завидовала?
Ховард. Даже не завидовала: ты помешалась на ней.
Кэрол. Что ты выдумываешь, Ховард.
Ховард. Я писатель, я могу распознать помешательство…
Кэрол. Несостоявшийся писатель, Ховард. Судя по твоим героям, тебе даже не стоило начинать — тебе надо было клеить картонные коробки.
Ховард. Больше того: ты боготворила ее.
Кэрол. Никогда в жизни, черт побери!
Филлис. Дети, не ссорьтесь.
Ховард. Боже мой, Кэрол, ты считала, что Филлис — гений. Ты собиралась вернуться в университет, чтобы изучать психиатрию.
Филлис. Наступает момент истины. Герои получают по заслугам.
Кэрол. Кончай пить, Ховард, ты уже меня обогнал.
Ховард. Я-то пить умею, это ты вечно устраиваешь спектакли. Она даже одевалась, как ты, — помнишь? И хотела сделать такую же прическу.
Филлис. Это уже явная клиника.
Кэрол. Психологию я всегда обожала. Это был мой второй предмет в колледже.
Ховард. Второй была история.
Филлис. А я думала, история искусств.
Кэрол. Ну да — у меня диплом по истории искусств.
Ховард. Кэрол считает, что не нашла себя.
Филлис. А в серпентарии она искала?
Кэрол (рассудительно). Ты действительно поначалу произвела на меня впечатление.
Ховард. Настолько, что она думала податься в аналитики.
Филлис. Хорошо, что у нас с лицензиями строго.
Ховард. Хотела соединить психоанализ со своей йогой. Так сказать, западная религиозная психотерапия. Западная религиозная интегральная дзен-аум-психотерапия.
Филлис. И как же ты собиралась лечить? Окунать пациентов в воды Ганга?
Кэрол. Валяйте, издевайтесь.
Ховард. Потом стала одеваться, как ты: те же строгие юбки и топы. Помню, она несколько раз полностью меняла гардероб, потому что, видите ли, Филлис Риггс никогда бы так не оделась.
Кэрол. Он все выдумывает. Ховард, я понимаю, у тебя отец при смерти, но не надо срывать нервы на мне.
Ховард. У Кэрол давние проблемы с самоидентификацией. Она не знает, что она такое. Или, вернее, знает и отчаянно ищет идеал — чтобы было кому подражать и перед кем стыдиться.
Кэрол. Ну хорошо, успокойся. По-моему, тебе давно пора принимать таблетки. Его перепады настроения становятся все мучительнее, Филлис. Он это скрывает.
Ховард. Не надо менять тему.
Кэрол. Вот с чем я жила все эти годы: циклотимия — то депрессия, то возбуждение. Недавно он попытался вступить в общество сторонников добровольной эвтаназии. Но его не приняли.
Филлис. Не приняли в общество Хемлока? Я бы повесилась.
Кэрол. Не говори. Ты не видела, с каким вожделением он смотрит на полиэтиленовые пакеты в кладовке.
Ховард. Будьте спокойны — я не собираюсь кончать свои дни в доме престарелых.
Кэрол. А потом так же беспричинно начинается эйфория. Безудержная эйфория.
Ховард. Хватит, Кэрол.
Кэрол. Думаешь, это я люблю ходить по магазинам? Когда у него начинается подъем, он отправляется в плазу и начинает заказывать: шампанское, икру, одежду, которую никогда не будет носить… Великие планы, грандиозные идеи. Привести его в чувство может только электрошок. Ему необходим электрошок, как нам прокладки.
Ховард. По крайней мере, я это я. Я — неврастеник Ховард. А Кэрол хочет быть тобой. Но место занято.
Филлис. И поэтому она решила украсть у меня мужа.
Ховард. Не только тобой. Кем только она не видит себя!
Кэрол. Я не крала у тебя мужа, он сам ушел.
Ховард. Все началось с одной профессорши, которая преподавала у них историю искусств.
Кэрол. Давайте закончим. По-моему, нам пора домой.
Ховард. Домой? У нас больше нет дома.
Филлис. И что профессорша?
Кэрол. Ховард, имей в виду…
Ховард. Раз мы решили выкладывать все начистоту, то, может, тебе будет небезынтересно узнать, что, когда мы познакомились, у Кэрол была такая профессорша по истории искусств, весьма блестящая особа, — не как ты, но тоже большая умница. Мадам Канин.
Кэрол. Ховард, если ты намерен продолжать, я сейчас же уйду.
Ховард. И Кэрол стала боготворить эту мадам и отождествлять себя с ней.
Кэрол. Хватит! Перестань!
Ховард (хватая Кэрол за плечи). Не перебивай меня!
Кэрол. Не прикасайся ко мне!
Филлис. А ты горяч, Ховард. Кто бы ждал от человека, который зовет своего хомячка Пусей.
Ховард. Она отождествляла себя с мадам Канин точно так же, как потом с тобой: одевалась, как она, причесывалась, говорила, как она, переняла ее вкусы — а поскольку у мадам Канин был маленький ребенок, Кэрол решила, что тоже хочет стать матерью.
Кэрол. Рассказывай. Валяй. Мне нечего стыдиться.
Ховард. И попросила меня стать отцом. Что я и сделал.
Кэрол. Не без труда, милый. Не забудь рассказать про свою внезапную импотенцию. И про то, как пытался засунуть креветку в турникет.
