В конце концов, мы оказались, как обычно, в нашем любимом парфюмерном магазине.
— Я увильнула от рекламы средства для похудания, — сообщила я.
— Правильно сделала, — отозвалась Хилари, уткнувшаяся носом в полоску-тестер. — Ого, понюхай, просто класс. А почему увильнула?
— Ты мне мужской дезодорант даешь. Увильнула потому… Ну, ты знаешь, почему.
— Ах это…
Хилари хорошо знала ту зимнюю историю с анорексией и хоккеисткой. Именно Хилари, когда мы переодевались для вечеринки, заметила, что у меня все позвонки просвечивают сквозь кожу. И позвонила моим родителям.
— Как по-твоему, от этой маски для лица толк будет? — внезапно спросила она.
— Хилари, нет!
— А почему? — удивилась она.
— Любовь всей твоей жизни постучит тебе в дверь, и ты появишься на пороге с размазанным по морде бананом.
— А вот этот деревянный массажер?
— Ты не будешь им пользоваться.
— А классная штука. Их в джунглях делают.
— Потрись кубиком от «Лего».
— А рукавица от целлюлита?
— Уж лучше липосакция.
Как я жалела мужчин. Им не понять всей прелести этих парфюмерных магазинов, где добрых полчаса можно возиться с миской скраба для тела или с корректирующим карандашом, который на лице вдруг становится сомнительно зеленым.
Мужчинам вообще не понять, что это за радость — ходить по магазинам. Знаю, они, конечно, трогательно пытаются изобразить что-то такое: слоняются по лавочкам с инструментами, ищут какие-то болтики или околачиваются в магазинах виниловых пластинок. Но как редко удается им в полной мере постичь это блаженство: примерить, рассмотреть — и… наотрез отказаться!
Хилари проделала такое одиннадцать раз, пока искала себе синий джемпер. Десять джемперов она вернула обратно на вешалку, потому что:
1) грудь кажется отвисшей;
2) чистый акрил;
3) цена завышена, хотя сделано азиатскими кустарями;
4) выглядит так, будто это джемпер Ее Величества;
5) на солнечном свету не так смотрится;
6) воротник душит;
7) задирается, когда поднимаешь руки;
8) сядет при стирке;
9) слишком колючий;
10) чересчур сексуальный для библиотеки. Одно из достоинств этого занятия заключается в том, что все претензии можно высказывать в полный голос — своеобразная месть продавщицам, которые — это любая женщина знает — ведут себя невыносимо.
Потом мы отправились в журнальную лавку и быстро просмотрели все, что там есть.
— Вик, смотри — это из твоих объявлений!
Это оказалась реклама йогурта, которую я делала так давно, что теперь и не вспомнить, до эпохи Дэна это было или во время нее. Вот как я стала отсчитывать время.
— М-м, а я бы сейчас не отказалась от йогурта, — произнесла Хилари. — Особенно если это действительно «мечта со сливками».
— Ох, заткнись.
В конце концов я купила жутко дорогой английский журнал «Новая женщина» — просто потому, что мне понравился гороскоп (Близнецы: около 27 числа намечается бурный всплеск в вашей сексуальной жизни). И еще мы обхамили модели в итальянском журнале мод — тоже в полный голос, потому что это было даже занятнее, чем изводить продавщиц в магазине.
— Что… На этой… Что это на нее напялили?
— Этот дизайнер каких колес наглотался?!
Вот еще одна вещь, которой лишены мужчины: все их журналы — сплошные «Паровозы» да дешевая порнуха.
— Ну и журнальчики у современных мужчин, — презрительно хмыкнула Хилари. — Вот уж хлам. Вик, туда, надеюсь, твоя реклама йогуртов не попала?
— Назревает дискуссия в духе «Женского кружка»?
— Грязные старикашки в новомодных тряпках. Думают, пролистают пару статей про рак яичек и горных байкеров — и они уже крутые. Ты только посмотри на эту корову с титьками наружу.
— Вот-вот, — фыркнула я. Хотя знала, что именно такие журналы покупает Лайм.
Так все и шло. Мы еще немного побродили, стараясь не покупать шоколадные батончики, и Хилари просадила уйму денег на розовые мыльные шарики с лотерейными номерами внутри. И наконец мы очутились в одном из тех кафе, где официантки, все, как одна, не пользуются косметикой — потому что у них потрясающая кожа.
И я как раз открыла рот, чтобы предложить Хилари пойти куда-нибудь еще — ризотто с грибами здесь стоило четырнадцать долларов девяносто пять центов, — и вдруг увидела Дэна, уткнувшегося в меню.
Глава десятая
Говорят, в существовании параллельных миров можно убедиться, когда расщепляются мельчайшие частицы. На какой-то миг они еще как бы остаются единым целым — то есть в двух мирах одновременно. Я это все знаю, потому что Умник Билл растолковал мне это как-то на лестнице.
И в то мгновение я подумала обо всех крохотных вселенных, кружившихся в это время и на этом месте. Вот вселенная, где я подхожу к Дэну и бросаю: «Привет!» А вот мир, где я поднимаюсь и удаляюсь. И в совсем уж нереальной вселенной мы с Дэном, раскинув руки, мчимся друг другу навстречу, словно Кэти и Хитклифф, и сметаем с ног официантку. Ну, этот вариант сомнительный.
В конце концов Хилари подошла к Дэну и пригласила за наш столик. И он согласился.
Дэн не мог запомнить, кто такая Хилари, еще когда мы были вместе, а теперь не помнил этого и подавно. Теперь он сосредоточился на ней только для того, чтобы держаться подальше от меня, но со всеми своими вопросами то и дело попадал пальцем в небо.
— Как твои занятия по ароматерапии?
Хилари поджала губы.
— Я не занимаюсь ароматерапией, — процедила она.
Мы просидели в таком напряжении несколько минут, и Хилари внезапно засомневалась, правильный ли синий джемпер она купила.
— Если я сейчас же вернусь в «Дэвид Джонс», то, пожалуй, успею до закрытия, — сказала она. Чушь, конечно: магазин был всего в двух кварталах, в запасе у Хилари оставалось несколько часов.
— Ну, в общем, я пошла, — возвестила она тоном, каким обычно вытуривала детей из библиотеки перед закрытием. И мы остались одни — если можно говорить об уединении, когда вокруг стоит гул голосов, а над тобой нависают официантки.
— Все такая же, — заметил Дэн.
Это он о Хил.
— Моя команда поддержки.
— Ну, тебе повезло.
— Ответь мне на один вопрос. Мужчины именно поэтому так поступают?
— Как поступают? — не понял Дэн.
— Кидаются за первой встречной юбкой.
— Можно точнее?
