Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Константин Николаевич вызвал в памяти лицо ее мужа. Симпатичный парень. Конечно, простоват внешне и внутренне для такой красавицы. Конечно, безумно ее любит. А она? Любит ли его она? Она призналась, что во время болезни чувствовала по отношению к нему нехарактерную для себя агрессию, даже отвращение. А что, если он чего-то испугался и попытался покрепче ее привязать? Кто-то дал ему «рецепт» – дураков много! – и он им воспользовался, но по неумению добился противоположного результата. Вот такой случай Константин Николаевич помнит прекрасно. Одна его бывшая студентка, хороший психиатр, узнала, что муж ей изменяет и даже собирается уйти к другой женщине. Она подобрала препараты, рассчитала дозы и провела в рамках домашних завтраков, ужинов, воскресных обедов медикаментозную терапию. Сначала у несчастного мужа появилось ощущение постоянной усталости, затем он впал в тяжелую апатию. Жена стала лечить его от этой «напасти» уже открыто, под видом витаминов и безобидных антидепрессантов, загружая в него тяжелые препараты. Она добилась полной зависимости мужа от себя. Он стал всего и всех бояться, бежал к ней, прятался под ее крыло. О любовнице, конечно, речи больше не было. Но внезапно оказалось, что речи больше нет ни о чем, кроме неконтролируемой плаксивости, слабоумной радости при виде еды и слюней, текущих по подбородку. Когда бывшая студентка привела эти человеческие останки к Константину Николаевичу с просьбой вернуть мужа к жизни, тот констатировал серьезное повреждение психики и явные симптомы органических изменений мозга. Он очень подробно вспомнил, как выглядел и как вел себя тот человек. Типичная картина запущенной интоксикации: дрожащие руки, воспаленные, слезящиеся глаза, затрудненная речь, неуверенная, шаркающая походка. И Катя. Чудесные глаза, ясный взгляд, несмелые, но легкие и точные движения. У того мужа все эмоции были сбиты, стерты. Катя реагирует на все мгновенно: тревога туманит взгляд, от обиды вздрагивает подбородок, надежда зажигает лучики в глазах. И такая женственная. Тот бедолага, конечно, начисто утратил пол.
– Помогите нам, – со слезами на глазах просила Константина Николаевича его непутевая ученица.
– Как? – с интересом спросил он. – Вы же врач, причем неплохой, во всяком случае, до той кошмарной выходки.
– Надо что-то придумать. Ведь это мой муж!
– Нет, – ответил профессор. – Это не ваш муж, потому что это вообще больше не муж. Ваш муж имел какие-то человеческие особенности, мужские привычки, которые вам, видимо, нравились, раз вы решили никому его не отдавать. Ваш муж мог, например, влюбиться в другую женщину. Понимаете, он мог влюбляться! А этот несчастный может в лучшем случае не сходить ночью под себя. Вы совершили чудовищное преступление, и единственное, что я могу сделать для вас, – это не потребовать возбуждения уголовного дела. Причем буду себя корить за это. Но за таким больным человеком должен кто-то ухаживать.
– Господи, посадите меня в тюрьму, но сделайте что-то для него, – рыдала она.
– Вам известны методы реабилитации, – холодно сказал он. – Я считаю, что время упущено. Но, как говорится, любовь творит чудеса. Извините за выражение. Вы обязаны тащить его обратно с той же маниакальностью, с какой делали из него калеку. Вот так – поминутно, посекундно, из последних сил. Может, у вас что-то и получится.
Да. Если бы люди умели по-человечески обращаться со своими знаниями, способностями, они, наверное, не были бы людьми. Просто лизали бы друг друга, как собаки и кошки, отдавая ни на что не претендующую любовь.
Катя. Константин Николаевич зажмурился, и она сразу возникла перед ним в темноте. Он, вероятно, уже во сне увидел, что она протягивает к нему руки. И он застонал от нежности и счастья.
* * *
Когда Валентина передавала Ирине вещи Димы, ее сердце бешено колотилось. Никогда еще она его не предавала. Она понимала, что в семье при самых корректных и доверительных отношениях не может не возникнуть зависимость друг от друга, нарушающая права личности. И старалась оберегать права мужа, его интересы, его жизненное пространство от собственных притязаний. Он это ценил, отвечал тем же и, наверное, не поверил бы, что она решилась на такое: вывернуть наизнанку всю их жизнь под чужим аномальным взглядом.
Ирина положила обе ладони на серо-голубую майку с изображением яхты и прикрыла глаза. Руки медленно тяжелели, вещь приобретала живое тепло, но не спешила расставаться со своей информацией. Ирина терпеливо ждала, когда в ее ушах раздастся первый стук, как во время измерения давления тонометром. Это будет означать, что подключение к биополю незнакомого пока человека удалось. После этого она, как опытный хакер, взломает любые коды и проникнет в скрытую базу данных. То есть в мысли, чувства, желания, самые интимные секреты. Вот оно. Началось. Ирина почувствовала прилив адреналина. Пальцы стали необычайно чувствительными, легкими, быстрыми. Они закончили изучение одной вещи, потянулись к другой. К наручным часам, забытым Дмитрием дома, его перчаткам, шарфу. Фотография. Ирина впервые видела лицо мужа Валентины, но оно не показалось ей незнакомым. Он уже сама в какой-то степени была этим человеком, который лениво улыбался со снимка. Она зацепила прямой взгляд красивых глаз под четкой линией бровей, провела пальцем по широкому лбу.
– Где он сейчас? – наконец подняла она глаза на застывшую в напряжении Валентину.
– На работе, конечно.
– Вы знаете людей, с которыми он работает?
– Конечно.
Ирина вдруг резко отодвинула вещи Дмитрия и долгим внимательным взглядом посмотрела в глаза Вали. «Какой чистый голубой цвет, – подумала она. – Слишком чистый и слишком голубой».
– Мы никогда не говорили о вас, Валентина. О вашей проблеме.
– То есть как – не говорили?
– У меня есть профессиональное правило: не проявлять инициативы. Вы обратились ко мне по поводу подруги, четко выразили свою волю, и я ее исполнила. Сейчас я начала работать с вашим мужем. Как я поняла, пока вам нужна только информация. Вы ее получите, но… Валентина, я должна вас предупредить, что вы – не хозяйка своим эмоциям. Это и есть ваша проблема.
– Я не совсем понимаю.
– Вы человек, чьи страсти очень близки к исступлению. Если их отпускать – по собственной воле, с моей помощью, еще кого-то, – возможны драматические последствия. Вы убедились в этом на примере подруги Кати. Но я сейчас говорю о последствиях для вас.
– Что вы имеете в виду?
– Ну что ж. Я называю вещи своими именами. Убийство, самоубийство, безумие.
– Вы считаете меня склонной к безумию?
– Очень многие люди способны в эмоциональном порыве совершить то, с чем не справится их мозг.
– Почему мы об этом говорим? – У Вали дрожали руки, подбородок, застыли слезы в глазах.
– Я хочу вам помочь. Сразу скажу, что делаю для вас исключение. Речь идет о психосоматике, то есть области официальной медицины. Я, как вы знаете, целительством не занимаюсь.
– Не уверена, что мне нужно… Но я в любом случае заплачу. Отступать некуда.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
