«Поскольку колеса трактора сильно повредили и даже сломали некоторые кости, невозможно определить, было ли найденное рядом с трупом кольцо надето на палец убитого или нет. Офицеры, обнаружившие кольцо (первые, кто прибыл на место происшествия), не смогли указать его точное месторасположение, так что теперь уже нельзя установить, на каком расстоянии оно находилось от трупа, который и сам, к слову сказать, был сдвинут с места к моменту их прибытия… Помимо черных кожаных ботинок сорок второго размера и темных хлопчатобумажных носков на момент убийства на жертве были синие шерстяные брюки и белая хлопчатобумажная рубашка».
Брунетти вспомнил, что в полицейском отчете, составленном в ходе предварительного расследования, было указано, что на момент похищения на Роберто был надет синий шерстяной костюм.
«…По причине обильных и продолжительных осадков в осенне-зимний период в провинции Беллуно, а также по причине того, что поле расположено в низине между двумя холмами, вследствие чего там накапливается влага, и налицо значительные повреждения структуры ткани… налицо процесс разложения произошел быстрее, чем обычно…»
«…Результаты токсикологических исследований будут готовы в течение недели, равно как и результаты других исследований, произведенных в ходе судебно-медицинской экспертизы. Судя по фрагментам тканей легких, которые также подверглись сильному разложению, можно сделать лишь предварительные выводы… Судя по состоянию легких на момент смерти, покойный курил в течение многих лет».
Брунетти вспомнились слова Франчески о том, что Роберто не выносил табачного дыма. К чему тогда вся эта волынка, с горечью подумал он, если все равно ничего нельзя толком сказать?
К отчету прилагались рентгеновские снимки челюстно-лицевого аппарата, упакованные в пластиковую папку.
— Значит, дантист, — громко сказал Брунетти и протянул руку к телефону. В ожидании соединения он наобум открыл досье Лоренцони и сразу же наткнулся на телефонный номер графа Лудовико.
— Pronto, — откликнулся мужской голос после третьего гудка.
— Граф Лоренцони? — осведомился Брунетти.
— Синьор Лоренцони, — поправил его голос, и непонятно было, то ли это сам Маурицио, то ли граф из демократических соображений предпочитал теперь обходиться без титула.
— Синьор Маурицио Лоренцони? — уточнил Брунетти.
— Да, — ответ был предельно сух и краток.
— С вами говорит комиссар Гвидо Брунетти. Я бы хотел побеседовать с вами или с вашим дядей сегодня, во второй половине дня, если это, конечно, возможно.
— А в какой связи возникла такая необходимость, комиссар?
— Речь идет о вашем кузене Роберто.
Маурицио долго молчал; наконец он выдавил:
— Вы что, нашли его?
— В провинции Беллуно был обнаружен труп.
— Где?
— В Беллуно.
— Вы думаете, это Роберто?
— Пока не знаю, синьор Лоренцони, но похоже, что да. Это молодой человек приблизительно двадцати лет, рост примерно метр восемьдесят…
— Вы что, издеваетесь? У нас в стране половина таких!
— Рядом с трупом было найдено золотое кольцо с фамильным гербом Лоренцони.
— Его кто-нибудь опознал?
— Да. Medico legale.
— А он в этом уверен? — недоверчиво спросил Маурицио.
— Уверен; если вы, конечно, за последнее время не сменили свой герб, — бесстрастно отвечал Брунетти.
Последовала еще одна длинная пауза.
— Где его нашли?
— Деревня называется Кольди-Куньян; это совсем недалеко от Беллуно.
Следующая пауза была еще длиннее.
— А мы можем на него посмотреть? — голос Маурицио значительно потеплел.
Если бы Маурицио не сменил свой снисходительный тон, Брунетти ответил бы, что там особенно не на что смотреть; но вместо этого он сказал:
— Боюсь, что мы будем вынуждены провести опознание несколько иным способом.
— Что это значит?
— Понимаете, тело пролежало в земле какое-то время и поэтому подверглось… значительному разложению.
— Разложению?
— Если бы нам удалось связаться с дантистом Роберто, то он помог бы нам опознать тело. Судя по его зубам, Роберто неоднократно посещал ортодонта.
— О господи, — прошептал Маурицио. Он помолчал, а затем едва слышно добавил: — Роберто всю жизнь носил скобки.
— А вы можете дать мне координаты его дантиста?
— Конечно. Его зовут Франческо Урбани. Он принимает на площади Сан-Стефано. Это наш семейный дантист.
Брунетти записал имя и адрес врача.
— Большое вам спасибо, синьор Лоренцони.
— А когда вы будете знать наверняка? И стоит ли говорить об этом дяде? — Маурицио запнулся, а затем неуверенно пробормотал: — И тете…
Брунетти взял в руки папку со снимками; теперь он может, не мешкая, послать с ними Вьянелло к доктору Урбани.
— Думаю, что уже сегодня вечером кое-что прояснится. Мне бы очень хотелось поговорить с вашими дядей и тетей, если это, конечно, возможно. Как насчет сегодняшнего вечера?
— Да, да, — рассеянно отозвался Маурицио, — комиссар, существует ли вероятность, что это кто-то другой… не Роберто?
Такая вероятность если и существовала, то неуклонно таяла по мере поступления новой информации.
— Сожалею, но это вряд ли возможно. Однако я думаю, прежде чем рассказывать обо всем вашему дяде, надо дождаться, что скажет дантист.
— Даже и не знаю, как ему об этом сказать, — признался Маурицио. — И тетя, господи, бедная моя тетя…
Что бы там ни сказал дантист, это только подтвердит мои опасения, подумал Брунетти. Он решил, что непременно поговорит с Лоренцони, и сделает это сегодня же вечером.
— Хотите, я сам им скажу?
— Да, я думаю, так будет лучше. Но что, если доктор скажет, что это не Роберто?
— В таком случае я сразу же вам позвоню. По этому номеру?
— Нет, я лучше дам вам номер моего мобильника, — ответил Маурицио и продиктовал Брунетти номер.
— Я буду у вас ровно в семь, — сказал Брунетти, решив пока не оговаривать, что он будет делать, если снимки не совпадут.
— Хорошо, в семь так в семь. — И с этими словами Маурицио положил трубку, даже не дав себе труда сказать адрес или объяснить, как до них добраться. Должно быть, решил, что их имя говорит само за себя.
Брунетти сразу же позвонил Вьянелло и попросил его подняться, чтобы забрать папку со снимками. Когда сержант вошел, Брунетти дал ему адрес доктора Урбани и попросил позвонить, как только что-нибудь прояснится.
Одному Богу известно, что приходится пережить родителям, чьего ребенка похитили. Что, если на месте Роберто оказался бы его сын, Раффи? Брунетти даже подумать об этом не мог; настолько страшна была эта мысль, что у него сразу все сжалось внутри. Он вспомнил о череде дерзких похищений, произошедших в середине восьмидесятых в округе Венето; вот уж погрели тогда руки частные детективные агентства! Преступления удалось раскрыть только несколько лет назад; организаторы были приговорены к пожизненному заключению. Брунетти, не без угрызения совести, поймал себя на мысли, что этого мало, что пожизненное заключение — недостаточно суровое наказание за то, что они совершили. Но поскольку тема смертной казни слишком остро звучала в его собственной семье, Брунетти предпочел не вдаваться в бесплодные раздумья о справедливости судебного приговора.
