ветерком и громким шелестом деревьев. Маленькие фонари, питающиеся солнечным светом, горят оранжевыми огоньками, освещая тропинку. Делаю шаг и останавливаюсь, увидев Хлою, выходящую из домика. На ней белое платье на тонких бретелях и босоножки на маленьком каблуке, шнурки которых обвивают ее стройные голени. Распущенные волосы спадают локонами назад, переливаясь в свете фонариков.
– Привет, – произношу с улыбкой я.
– Привет, – улыбается она в ответ.
– Надо же, я думал, ты опять сделаешь вид, что не заметила меня.
Хлоя усмехается и идет навстречу ко мне.
– Я была занята, прости. Подготовка к свадьбе идет полным ходом.
Облизываю губы и сдерживаюсь, чтобы не устроить допрос. Кладу руки в карманы и вместе с Хлоей направляюсь к мотоциклу.
– Даже не начнешь снова расспрашивать о том, почему я выхожу за него?
Отрицательно мотаю головой.
– Я сказал тебе, что готов выслушать. А ты сказала, что сейчас не время об этом говорить. Мне не нужно повторять дважды. Я не тупой, – улыбаюсь я.
Хлоя издает смешок и отворачивается от меня, внимательно смотря на дорогу перед собой. Я следую ее примеру, и мы молча продолжаем идти по тропинке.
Дорога до выхода из отеля занимает у нас несколько минут. Я подхожу к мотоциклу и поворачиваюсь к Хлое, чтобы вручить ей свой шлем.
Она вскидывает бровь и издает нервный смешок:
– Мотоцикл? Ты серьезно?
– У тебя какая-то странная реакция. Будто я тебе предложил на единороге долететь до ресторана.
Она медлит.
– Что не так с мотоциклами, Хлоя?
– Я не знаю. Мне кажется, что они опасны.
– Чем?
– Скоростью… Просто я не любитель адреналина и быстрой езды.
– Я не буду сильно разгоняться.
– Давай я лучше вызову такси.
Шумно выдыхаю.
– То есть с таксистом тебе будет спокойнее, чем со мной?
Кивает.
– Ладно. Вызывай такси, – сдаюсь я.
Хлоя набирает номер.
– Черт, – ругается она, издав отчаянный стон. – Время ожидания автомобиля – более получаса.
Прикусываю губу, сдерживая улыбку.
– Я буду осторожен. Очень осторожен. Чтобы ты знала, моя сестра всегда ругается, что я вожу, как улитка. И мы вечно куда-то опаздываем.
Она пристально смотрит на меня глазами темного шоколада, а затем берет из моих рук шлем.
– А как же ты?
– А что я?
– Как ты поедешь без шлема?
– Как-нибудь переживу десятиминутную поездку, – ухмыляюсь я.
Она закатывает глаза.
– Но по правилам дорожного движения нельзя ездить на мотоцикле без шлема.
– Откуда такие познания?
Она поджимает губы.
– Я так думаю.
Я смеюсь.
– Садись уже.
Хлоя послушно надевает шлем и перекидывает ногу через сиденье.
– А за что мне держаться?
– За меня, – просто отвечаю я.
– За тебя? – визжит она.
Я снова смеюсь.
– Мотоцикл мой не угодил скоростью, это я понимаю. Но со мной-то что не так?
– Ты… я пока не придумала.
Фыркаю.
– Обхвати меня руками, – прошу я, и она неуверенно кладет руки мне на торс. – Смелее, Хлоя. Мышцы моего пресса не кусаются.
Хлоя щиплет меня за сосок, и от удивления я вскрикиваю.
– Эй!
– Это чтобы ты не ерничал! – кричит она, но ее крик теряется в реве моего мотора, когда я убираю подножку и стартую с места.
Хлоя
Я выжила.
Где ваши поздравления?
Десять минут на мотоцикле пролетели незаметно. Господи, да мне даже понравилось. Но Эштону никогда в этом не признаюсь. Будет потом ходить улыбаться, как кретин.
Но нужно отдать ему должное, он и в самом деле водит очень осторожно. Без резких маневров на крутых поворотах, без обгона и разгона до сумасшествия.
– Не так уж и страшно, правда? – вскидывает бровь Эштон, когда я снимаю с головы шлем.
Раздумываю, что именно сказать, чтобы не признаваться в том, что мне понравилось, и, оставляя его вопрос без ответа, задаю встречный:
– Поможешь мне слезть?
Он улыбается и подает мне руку. Осторожно опираясь на нее, я слезаю с мотоцикла и вешаю его шлем. Поправляю волосы, примятые шлемом, и вижу пристальный взгляд голубых глаз Эштона на себе.
– Что? – наклоняю голову.
– Тебе ведь понравилось, да?
– Не понимаю, о чем ты, – кидаю я и разворачиваюсь к ресторану.
Эштон фыркает.
– Нам не в ту сторону.
Останавливаюсь и, сдерживая смех, разворачиваюсь обратно.
На пухлых губах Эштона красуется широкая улыбка, и мне хочется его треснуть.
– Веди уже, – шиплю я.
Эштон смеется, но послушно показывает мне дорогу к месту, где вот-вот начнется праздничный ужин.
Греки – очень дружелюбный народ, который собирается большими компаниями по поводу и без. Вот как сейчас. Сегодня просто пятница, и они вдруг решили это отпраздновать.
Приглушенные звуки музыки доносятся из большого белого особняка, в котором расположился ресторан. Его окна украшены яркими цветочными горшками. А на расписанных ставнях красуются необычные узоры, чередующиеся с лимонами и оливками. Тусклый свет фонарей возле главного входа озаряет мои блестящие босоножки, которые тут же начинают ярко сверкать маленькими звездочками в темноте.
Эштон пропускает меня вперед, и я поднимаюсь по широкой деревянной лестнице к открытым дверям. Большое помещение, стены которого выкрашены в белый цвет и тоже расписаны узорами, переполнено людьми. Все они одеты в белую одежду и сидят за длинными деревянными столами, в изобилии уставленными разными греческими блюдами.
Фарфоровые тарелки с оливками блестят в свете ярких потолочных люстр, освещающих пространство. Люди громко смеются, что-то обсуждая, и это вызывает у меня улыбку. У меня никогда не было большой семьи, и я никогда не бывала на подобного рода застольях. Поэтому все это кажется мне удивительным.
– Эштон, дорогой, как я рад, что ты смог прийти!
Мужчина невысокого роста с залысиной на голове подходит к нам и крепко обнимает Эштона.
– Как твои мышцы после утреннего вейка? Жить будешь?
Здоровяк рядом со мной усмехается.
– Омир, обижаете. Я был готов еще на пару сотен подобных тренировок.
– Тогда нужно будет обязательно повторить! А что за прекрасная дама с тобой? – обращается он ко мне.
– Хлоя, – представляюсь я.
Он берет мою руку и подносит к губам.
– Омир. Очень приятно познакомиться, Хлоя, – улыбается мне, а затем поворачивается к Эштону: – Рад, что ты прислушался к моим словам и пришел не один.
Эштон отводит взгляд, я лишь вскидываю бровь.
– Садитесь за стол. Это ресторан семьи моей жены, и, как только она освободится, я обязательно представлю вас друг другу!
– Спасибо, Омир, – произносит Эштон и отодвигает для меня стул.
Я улыбаюсь и киваю в знак благодарности Омиру, а затем сажусь за стол. Эштон располагается справа от меня, и я тут же пронзаю его удивленным взглядом.
– Прислушался к его словам?
– Он сказал мне взять с собой свою девушку, потому что видел нас вместе в бухте.
– А, это тогда, когда ты нарушил мой покой?
– Это тогда, когда ты встретила меня без лифа.
Краснею и бью его кулаком в плечо, а он начинает хохотать.
– Все нормально, я почти не смотрел, – сквозь смех произносит он, пока я громко цокаю.
– Иногда я не понимаю, почему мы дружим.
– Дружим? – вскидывает бровь Эштон.
– Ну а как еще назвать наше общение? Что мы, по-твоему, делаем?
Эштон сводит брови к переносице.
– Пожалуй, ты мой попутчик в этом отпуске.
– Почему это я твой попутчик? Может, ты мой?
– Я твой? – ухмыляется здоровяк.
– Мой попутчик. – Я закатываю глаза. – Господи, Эштон. Иногда мне хочется тебя убить.
– Странно, что только иногда. Значит, наша дружба еще не так крепка.
Улыбаюсь.
– То есть ты делаешь это специально?
– Что именно?
– Бесишь меня.
– Залог хорошей дружбы.
Фыркаю.
– И много у тебя друзей?
Эштон отрицательно мотает головой.
– Не у всех такое прекрасное чувство юмора, как у меня, так что очевидно, что нет.
– Твоя скромность не знает границ, – прыскаю со смеху я.
– Но ведь у меня смешные шутки.
– Да? – Я свожу брови к переносице. – Не замечала.
Эштон закатывает глаза.
– При любом
