палатах мёд воеводам подавать. Встретила она меня на диво радушно. И расценки оказались приемлемые. Я заплатил, и хозяйка выдала мне льняное полотенце, свежее мочало из нарезанной на тонкие полосы липовой коры и целый жбан квасной гущи с мятой для мытья.
— Быть может, дорогой гость ещё каких услуг пожелает? — женщина томно прикрыла глаза. — Так мне не в тягость их оказать.
— Не нужно, любезная, — ответил я. — Мне просто попариться охота. А потом поужинать и отдохнуть. Не подскажешь, кстати, где тут у вас остановиться можно? Чтоб и поесть сытно, и ночлег чтобы не слишком дорогой?
Женщина отступила на шаг. При этом елейная улыбка немного угасла на её мягких устах, а на лице отобразилось лёгкое смятение. Лишь на миг. Но я заметил эту перемену.
— Есть у нас постоялый двор, он так и называется «Посад», но там сейчас яблоку негде упасть из-за ярмарки, — ответила она, возвращаясь к прежней игривости. — Есть ещё пара трактиров: «Веселина» на восточной окраине и «Большой Котёл» в самом центре, прямо у площади. Но в «Котле» дороже всего.
— Понял. Благодарю, добрая хозяйка, — я с почтением склонил голову, а потом собрал всё, что мне выдали для мытья, и направился в парилку.
Кот засеменил за мной. Его усы ходили из стороны в сторону в едва скрываемом волнении. Обычно варгин ожидал меня снаружи. Пара он не любил, а жары тем более. Но сегодня стоило мне закрыть за собой двери и начать раздеваться, как мой друг вкрадчиво прошипел:
— Нечисть. Баба эта. Нечисть. Клянусь Велесовыми портками.
Я неспешно снял всё снаряжение и сложил на лавку. Потом стянул рубаху и бросил её на рассерженного моей беспечностью Кота.
— Да понял я, не ершись, — мой тихий смех несколько успокоил варгина. — Сразу всё понял, как порог переступил. Только она просто банница. Это её баня. Но человеком она прикидывается и вправду ловко.
Впрочем, помыться я толком и не успел. Стоило мне раздеться, как в густых клубах жаркого пара явилась она. Банщица. Пригожая, румяная и нагая. С такими восхитительными прелестями, какие и во сне не приснятся. Не женщина. Погибель мужского рассудка.
Банщица улыбнулась мне игриво. Призывно качнула бёдрами и сделала нерешительный шаг навстречу.
— Не желает ли дорогой гость особых развлечений? — она алчно сверкнула глазками.
А я же не ощутил ничего, кроме истового гнева. Очутился подле женщины и сердито глянул сверху вниз:
— Я уже отказался от всех твоих услуг. Или туга на ухо местная нечисть?
Глаза банщицы расширились. Она шарахнулась от меня. Попыталась заслониться рукой, но я крепко ухватил её за запястье.
— Не лезь ко мне лучше. Знаю, кто ты такая, — понизив голос, сказал я.
Только страх в её глазах сменился замешательством, а потом и вовсе исчез.
— Знаешь? — банщица лукаво прищурила очи. — Очень сомневаюсь.
Она усмехнулась. И разразилась смехом. Да не женским. Мужским. Отчётливым мужицким хохотом, как гогочут пьяные селяне в кабаках.
По стройному телу женщины прошла волна, будто рябь по воде. А потом его очертания поплыли и начали меняться. Изменился торс, превращая прелестную грудь в волосатую мужскую. Тонкое запястье в моей руке расширилось так внезапно, что я отпустил его и отшатнулся назад. Метаморфоза стремительно обратила нечистое создание предо мною. Вылепило из вожделенной красавицы толстого мужика с обрюзгшим пузом, двумя подбородками и кривоногого, да вдобавок ещё и с громадными мясистыми ушами на плешивой голове.
Голый банник в густом мареве белого пара хохотал надо мною так, что его толстые щёки тряслись, как подтаявшее на солнце сало. Моё замешательство явно позабавило его. Я и вправду не ожидал ничего подобного. Оружие я оставил снаружи парилки, а банник сейчас находился в своей стихии. Стоило ему напасть, и дела мои окажутся плохи. Так думал я, отступая. Благо, был не один.
Кот выскользнул из-под лавки. Мелькнул чёрной молнией сквозь молочные клубы пара. Перекатился и сделался варгином. Громадным и злым, как чёрт.
Одним прыжком мой друг сбил банника с ног, приложив его со всей силы к бревенчатой стене. И как только дух из него не выбил.
Хохотать хозяин местной парилки перестал вмиг. Попытался выбраться из-под острых когтей. Да куда баннику с варгином тягаться! Кот утробно зарычал. Ощерил пасть, полную острых зубов.
— Не троньте! — взмолился банник. — Я же просто пошутил! Прошу! Пощадите! Ничего плохого вам не желал!
— Шельма плешивая, — проворчал я, оборачиваясь вокруг пояса льняным полотенцем. — Не тронь его, Кот. Пусть попробует объясниться сперва.
Варгин нехотя слез с толстого банника и встал промеж нами надёжнее всякой стены. Давал понять, что покуда он при мне, и меч с рунами никакой не нужен.
— Говори, — велел Кот, сердито сверкнув медовыми очами.
Банник отполз в угол и кое-как поднялся на ноги. Всё это время на нас косился. Голый, жалкий и толстый. Теперь он выглядел не опаснее ощипанной курицы в базарный день. Он переводил взор маленьких глазок с варгина на меня и обратно. Вероятно, гадал, как так вышло, что окаянный Ловчий вдруг водится с нечистью, а нечисть его оберегает верой и правдой.
— Так ведь в баньке трудимся мы с другими мелкими духами, — начал банник. — Все они мне подчиняются. Мы просто путникам услуги предоставляем. Всякие, — он выразительно поднял низкие густые брови, смешно наморщив при этом лоб. — И не так дорого, как настоящие люди это делают по обыкновению.
Варгин, который не сводил с него взора, осведомился:
— Это он про торг телом говорит?
— Ага, — удивлённо протянул я.
— Фу, — Кот выразительно фыркнул. Потряс головой. — Экая мерзость.
— Это тебе мерзость, блохастый, — осклабился банник, который счёл реакцию варгина потешной. — А люд всё равно разницы не замечает.
Я скрестил руки на груди. Публичный дом под видом бани, где не девки румяные мужчин услаждают, а нечисть в обличье девок. Да ещё так близко к Святограду! Быть не может.
— А что же Белая рать? Как вашу братию терпит? — спросил я.
— С Белой ратью у нас договорённость. Они нас не трогают, а мы им до мелочей сообщаем обо всех, кто сюда приходит. А захаживают многие, — взгляд банника сделался пристальным. — Но вот Ловчих я не видел уж лет десять как. Потому сам тобою заинтересовался. Да и не верил,
