США. Он крепкий, — и очень сильный баку.
— Идем сейчас. Мне нужно его увидеть, Кои.
Я понимала ее чувства. Что-то во мне верило, что, если мы пойдем к нему вдвоем, он выйдет из комы. Глупая надежда.
Кен опусти голову и покачал ею.
— Не стоит привлекать к нему внимание.
— Пит далеко. Я тоже хочу увидеть папу, — сказала я. Глаза Марлин загорелись. — Есть шанс, — я затаила дыхание. — Я не пыталась пройти в его сны. Может, я смогу как-то с ним связаться. Спросить про Нордваст Уффхейм.
— Кои, — Кен наполнил мое имя жалостью и тревогой.
Да, наверное, сейчас было не лучшее время для похода к папе.
— Ладно, я могу подождать.
Марлин фыркнула.
— И я должна просто сидеть в номере отеля, пока вы будете искать неонацистов?
— Тебе стоит выключить телефон, — сказал Кен.
Марлин пронзила его своим самым яростным взглядом.
— Да ты издеваешься.
— Мы не знаем, какие у них технологии.
Марлин вытащила телефон и послушалась Кена.
— Я заведу себе временный телефон, — сказала она с сарказмом в голосе, — если ты не против, Кен, — она была эмоциональным йо-йо. Даже организованные люди не знали, как справляться, когда их парень оказывался подонком.
Марлин отвернулась, смотрела в окно. Она молчала, пока такси не подъехало к Хитману, а потом ее поведение резко изменилось. Она вырвалась из такси, забрала мой телефон, чтобы сделать селфи со швейцаром — другим, моложе и более мускулистым, чем тот, что позировал с Кеном. Кен заплатил таксисту и договорился, что он заберет нас через час.
— Зачем такси? — сказала я Кену, когда машина уехала. — Кваскви знает, где мы. Почему не дать Генри и Джорджу забрать нас?
— Инстинкт, — сказал он. — Так безопаснее, как по мне.
Марлин охала и ахала в просторном фойе от панелей из темного дерева и ковра в коридоре. Она прошла в наш номер и застыла.
— Ох, черт. Это круто, — она устремилась в ванную и закрылась с громким щелчком. Через миг я услышала журчание воды из душа.
— Это прошло неплохо, — сказала я, обмякнув в кресле. Я прижала к животу подушку из кресла. — И мне понравился узкоглазый подонок-фейри.
— Так меня еще не называли, — серьезно сказал Кен.
— Что дальше?
— У костра общество Портлэнда впервые тебя увидит. Важно оставить хорошее впечатление. Сильное впечатление.
— И почему это важно?
Кен подошел и сел на край дивана.
— Кваскви в тяжелом положении. Его первая попытка получить твоего отца привела к тому, что он чуть не потерял Буревестника из-за тебя и Улликеми. А потом он оставил Портлэнд и улетел за тобой в Японию, это нарушило силу его власти, вызвало подозрения Иных Портлэнда к тебе.
— Я думала, что он отправился в Японию договориться с Советом.
Кен фыркнул.
— Он помог нам в Аомори, пошел этим против Совета. Ясно, что он готов рисковать навлечь гнев Совета, потому что ты и твой отец важнее.
— Точно.
Кен опустился у дивана. Его лицо лишилось всех признаков легкости. Он был серьезен.
— Мотивы Кваскви глубже, чем просто получение твоей помощи с этими атаками, Кои, — он посмотрел на мои ладони, сжавшие подушку. — Можно? — он потянулся к моей правой руке.
Я кивнула. Его сильные тонкие пальцы были прохладными на моей тревожной разгоряченной коже. Он обхватил мою ладонь своими руками, задел губами мои костяшки. Это было старомодно, но сильно, и жар разгорался во мне. Вспышка фрагмента, которую я всегда получала от Кена — бег по прохладному лесу, озаренному луной с ветками кипариса сверху — хлынул в меня с приятной дрожью. Я приняла фрагмент как старого друга, он наполнил мой огонек баку силой. Покалывание пробежало от моего живота к рукам и ногам. Мигрень отступала.
Кен снова стал хищным кицунэ, когда поднял голову. Его японский был вежливым и со старым звучанием в титулах.
— Совет потерял Юкико-сама и магию Черной Жемчужины. Тоджо бушует. Только Кавано-сама управляет всем регионом Тихоокеанской чаши. С Буревестником и тобой на его стороне Кваскви намного сильнее.
Слова прервали приятное гудение фрагмента Кена. Жаркий страх пронесся по моей спине.
— Со мной? — пискнула я.
— Да, — Кен еще раз поцеловал мои костяшки, а я сидела, застыв от шока, думая о мотивах Кваскви как лидера Иных Портлэнда. О власти Токио над Портлэндом. Кен вытащил перочинный нож. Он раскрыл его и порезал ладонь. Проступила вязкая красная кровь. — Я, Фудживара Кенноске, клянусь в верности тебе, баку Пирс Хераи Кои Авеовео, — он прижал кровоточащую ладонь к моей.
Что-то встало на место в моей груди, застряло там как крючок, и комната перевернулась. И я оказалась в лесу Кена. Хвоя шуршала подо мной, заполняя воздух резким запахом. Прохладные папоротники задевали мою спину, пока я радостно бежала. Я остановилась на краю поляны. Под деревом стояла женщина. У нее были длинные темно-каштановые волосы с медными прядями, сияющими под луной так, словно ее озарял теплый свет солнца, ее поза говорила о силе, челюсть — о решимости, и мое сердце было переполнено ею, почти взрывалось. Каждая клетка моего тела тянулась к ней, словно она была магнитом, а я — заблудившимся путником.
«Что ты сделал, Кен?».
Это был его знакомый фрагмент, но с добавлением меня. Точнее, версии Кои, которая снилась ему много раз, потому что она появилась удивительно яркой. Мой огонек баку вспыхнул раньше, чем я смогла отреагировать, голодный, ждущий. Кен был Иным, и его сон был соблазнительно сильным.
Я съела сон, огонь сжег кипарис, версию меня и даже шелковый свет луны за мгновение. Сила кипела в моих венах, гудела, и желание, чтобы она разгоралась, чтобы вся жизненная энергия Кена текла по моему телу, была яростной радостью.
Это из-за крови. Он добавил кровь и предложил меня голодному баку. Жертва? Нет. Мы уже играли в такое, и он проиграл. Может, он хотел погибнуть. Где-то вдали кто-то закричал от боли.
Я скрипнула зубами и заставила огонь потускнеть. Краски леса медленно растаяли, и
