и регулярно задавал неудобные вопросы? — доверить родственника тому, что живет своим умом по чести, а не просто о ней говорит куда спокойнее, правда? Тогда отчего же вы, заправляете здесь, и потворствуете еще большему расслоению, когда Тритон взял уверенный курс на восстановление равенства прав? Не вы ли закрывали глаза первым?
— Все, что я делал для вас, капитан, только из лучших побуждений и уважения к вашему отцу, — сухой голос привычно осаживает зарвавшегося кадета. Только вот я уже не он и власти надо мной больше нет.
— Тогда вам не о чем беспокоиться. Я, конечно же, буду делать все ради блага младшего лейтенанта, как того требует должность командующего и мое глубокое уважение к Вам, сэр. — Ректор кивнул, еще более холодно попрощался и вернулся к горстке высокопоставленных лиц, прилетевших на принятие в ряды ВС Тритона новых офицеров.
Глядя на это собрание, я все сильнее ощущал себя частью какого-то эксперимента. И то, что ректор снизошел до столь скользкого разговора, пусть и поданного исключительно многозначными намеками, только укрепило мои подозрения. Дело не чисто, вероятность успеха миссии, очевидно не слишком велика. Сначала отец вдруг просит меня присмотреть за Ирвином. Теперь ректор идет на поклон ради протекции своему племяннику. Что дальше? Звонок от министра культуры?
Тру виски, пытаясь придумать, как оставить за бортом этого всего Йен и Рина. С ними в команде все только усложнится. Принимать бесстрастные решения, имея в подчинении двух самых близких мне на данный момент людей — крайне сложная задача. Очевидно, что сохранить беспристрастность и думать в первую очередь об успехе миссии я едва ли смогу. О том, что придется выбирать, кем из них пожертвовать в случае расклада сил не в нашу пользу, даже думать не хочу. Квазар! Никогда не ощущал себя настолько загнанным в угол. Уже даже всерьез думаю, как бы не стравить их друг с другом, чтобы дисквалифицировать перед самым полетом. Спасти их шкуры куда важнее, чем потерпеть после ненависть от обоих. Ни Рин, ни Йен не простят мне сломанной мечты. А я не прощу себе их смерти.
Нужно поговорить с Ашхен. Она разумнее брата и всегда умела слушать лучше, чем Ирвин.
Возможно, еще успею застать ее в капсуле, если она не закончила сборы.
14.2
ИДАН
— Я все еще считаю, что тебе лучше остаться, — выглядит так, будтоЙен не ожидала меня увидеть. Даже нет. Будто ожидала увидеть не меня. Это, конечно, не лишено логики. Я не стал на нее давить, после той ссоры, не пытался спекулировать чувствами и даже не мозолил лишний раз глаза. Дал время подумать, взвесить все без эмоций. Не хочу, чтобы чувства сказывались на мозговой деятельности. Извиняться, впрочем, тоже не собираюсь. Свое мнение не меняю и если бы мог самолично исключить их с Рином из списка участников, сделал бы, не задумываясь.
— Потому что…
— Я уже говорил, слишком все мутно. Подумай же, ну! — моя кошка никогда не была дурочкой, но сейчас будто принципиально не желает смотреть на факты трезво. — Посмотри на список участников. Только вчерашние выпускники. Если миссия такая важная, как говорят, то почему не более опытные офицеры? Мое назначение тоже…
— Ты прекрасный командир, — перебивает Йен. Мне бы хотелось слышать в ее тоне гордость, но почему-то звучит так сухо, как если бы это сказала Илуне или, еще хуже, отец. Просто констатация факта. И это говорит моя девушка… Впрочем, я ведь сам всегда так относился к любым успехам — воспринимал как ничего не значащее, само собой разумеющееся. Вероятно, Йен просто не думает, что мне совершенно иррационально приспичило видеть подтверждение, что гордится она не только своими победами, но и мной. Иногда. В перерывах между личными завоеваниями очередной цели.
— Есть куда более опытные и толковые, детка — это невозможно отрицать. При всех моих данных опыт в один год ничто по сравнению с десятком лет. И если операция важна для Тритона настолько, что платят такие деньги, то стоило бы назначить ответственным не мальчишку. Я думаю об этом постоянно. Кручу так и этак, но ответы не приходит. Это очень раздражает, потому что, выходит, я лечу с юнцами, не знаю сам, куда и на что их веду и не могу спланировать ничего, подстелить им соломку перед возможным падением тоже не могу. Попросу не знаю, куда падать и придется ли. Голова вот-вот взорвется. И вместо того, чтобы поделиться сомнениями с девушкой, рассчитывая на ее поддержку и советы, я вынужден бороться и против нее тоже. Как не вовремя.
Йен отходит к окну, отчего-то избегает смотреть на меня. Понятно, что ее раздражает этот разговор, но в воздухе висит какое-то напряжение, настолько ощутимое, что кондиционеры не справляются с ощущением безысходности и духоты. Красивое, с присущими ее расе острыми линиями лицо подсвечивает от розового сияния первой от Планктона звезды. Слишком далекой, чтобы греть, но достаточно яркой, вполне способной окрашивать все кругом в розово, фиолетовый. Прям как моя девушка. Такая же недостижимая. Вроде бы рядом, а на деле…Протягиваю к ней руку, делаю шаг навстречу, но потом сжимаю кулак, чтобы тут же резко убрать растопыренной ладонью челку со своего, наверняка, хмурого лба.
— Это не увеселительная прогулка, Йен!
— А я по-твоему только для таких гожусь?
Ну вот опять. Я же никогда не принижал ее достижений, всегда поддерживал веру, что кэттерианцы не второсортные, что многолетнее рабство не въелось в генофонд, не испортило ДНК. Да, защищал временами. Так ведь не потому, что кошка. Покажите мне нормального мужчину, который бы не пытался защитить свою девушку, оградить ее от неприятностей и сделать жизнь максимально комфортной. Обычное вполне желание для любящего человека. Рина я тоже с детства защищаю. Не значит же, что считаю слабаком, не способным самостоятельно справиться ни с чем сложнее поедания ужина в столовке.
Парадная форма офицера СКВТ подчеркивает особенности фигуры ее расы: тонкая талия, гибкая, подвижная спина, чуть более приподнятый, упругий зад… Со мной все ясно, но она-то почему вообще согласилась на эти отношения, если правда считает меня вот таким? Помню наше знакомство. Она сидела за столом и ела какие-то овощи. Напряженная настолько, что казалось, в любой момент готова отразить нападение. Хотелось просто встать между ней и миром, чтобы она хоть поела спокойно, расслабившись на пару секунд. Доказать этой маленькой, кусачей кошечке, что не все кругом враги и нет необходимости сражаться каждую секунду жизни. Можно просто жить и даже получать удовольствие.
— Дан, — она
