безумном, безумном мире милитаризма.
В спектакле «10 суток за любовь» В. Константинова, Б. Рацера Агеев играл Руководителя юридической консультации. В спектакле есть эпизод: в юридическую консультацию входит расстроенная молодая мама и, оставив коляску с ребенком, убегает. И представим себе, пожилой человек, респектабельной внешности, в светлом элегантном костюме, неумело, растерянно одной ногой качает коляску. Ребенок кричит все громче и громче. Руководитель консультации — артист Агеев трясет колясочку все яростнее и успокаивает ребенка нежным басом «А-гу-гу...» И чем искреннее и серьезнее он это делал, тем комичнее была сцена, неизменно вызывавшая хохот публики.
Совершенно иной характер актер создал в спектакле «Алена Арзамасская» К. Скворцова. Здесь Агеев — Патриарх Руси — фигура чрезвычайно сложная, самобытная. Вместе с режиссером он отыскивал тончайшие ходы и нюансы для воспроизведения в спектакле умного, хитрого, не по сану сластолюбивого человека. Характер Патриарха раскрывался постепенно, обнаруживая свою духовную мерзость, лицемерие и ханжество. В начале это красивый старик, величественный и мягкий, душевно радеющий за веру, но, отвергнутый Аленой, он обнаруживал свою звериную сущность человека-ненавистника. Отправляет Алену на костер, жестко, зло бросая: «...На костер!.. Аминь!»
Основоположник реалистического искусства великий М. С. Щепкин говорил, что труд и труд, помноженный на талант, может принести огромное удовлетворение художнику. Одному из своих учеников — К. С. Шумскому — Щепкин писал: «Помни, что совершенство не дано человеку, но, занимаясь добросовестно, ты будешь приближаться к нему настолько, насколько природа дала тебе средств».
Неотъемлемой чертой характера, творчества Е. И. Агеева был напряженный труд, к этому он приучил себя и требовал от молодежи. За свою жизнь Евгений Иванович ни разу не опоздал на репетицию, на встречу со зрителями. В этом сказалась старая школа Н. Н. Синельникова. В книге воспоминаний Н. Слоновой «Николай Николаевич Синельников» приводится один эпизод, свидетельствующий о любопытной черте педагога. Он никогда не опаздывал на репетиции, труппа собиралась заранее, педагог приходил за пять минут до репетиции. Он моментально терял уважение к человеку, проявлявшему недисциплинированность. И когда однажды студент-практикант Женя Агеев, к которому Синельников благоволил, опоздал, строгий воспитатель моментально забыл его имя. «Скажите этому Арсееву», «Где этот Арфеев»,— говорил он. И только удачное выполнение творческого задания вернуло молодому артисту его подлинную фамилию. Этот случай из своей жизни любил вспоминать Евгений Иванович и как-то принес мне книгу о Синельникове, где есть этот эпизод...
Я уже упоминала, что Евгений Иванович как артист и председатель Челябинского отделения ВТО много ездил по городам и районам области. Он не считался с возрастом и усталостью. Мы часто выезжали в Магнитогорск и Златоуст на просмотр спектаклей в драматических театрах. Евгению Ивановичу очень интересно было знать, какой творческой жизнью живут театральные коллективы, как растет молодежь. На разборах спектаклей он учил создавать неповторимые образы, совершенствовать мастерство. Труд, преданность искусству, эрудиция,— завещал он,— вот вечные, непреходящие ценности для истинного художника, служащего людям.
А ВРЕМЯ ЛЕТИТ...
Б. МАНСУРОВ, актер,
дипломант Всесоюзного фестиваля драматических театров
В 1942 году, когда мне было 16 лет и я заканчивал школу, мы с товарищем прочитали в газете объявление о наборе во вспомогательный состав труппы Челябинского драмтеатра имени С. М. Цвиллинга. Собрав с компании друзей все, что было поцелее, мы приоделись и пошли. Откровенно говоря, я пошел в театр больше из-за друга.
Художественный руководитель театра М. А. Гершт, ныне народный артист РСФСР, беседовал с нами очень долго и на самые неожиданные темы. Потом прослушал наше чтение и сказал, что в скором времени при театре будет создана студия, в которую нас, очевидно, примут, а с этого дня могут зачислить во вспомогательный состав труппы.
Вскоре театр начал работу над только что написанной К. М. Симоновым пьесой «Русские люди». В спектакле, который ставил М. А. Гершт, были заняты известные в то время актеры Н. А. Соколов, М. Ф. Горбатова, А. Я. Мазуров, А. А. Чуверов, А. М. Су-соколов, С. П. Вадова и другие. Я радовался, что мне предстоит работать с такими замечательными людьми, что я буду играть на настоящей сцене, узнаю, как все делается. И конечно, всех нас крайне захватывала сама тема пьесы о войне с фашистами — не о войне прошлой, далекой, непонятной, а о войне теперешней, действительной, бедственной и в то же время героической для нашего народа.
И вот после чтения пьесы режиссер дает мне роль Немецкого солдата. Всю мою радость как рукой сняло. Несколько дней я маялся и не рад был участию в спектакле. Эти переживания сейчас кажутся нелепыми, но в то время... Мой старший брат был на фронте, а я, мечтая о том же, вдруг должен играть фашиста!
Набрался смелости и пошел просить роль Советского солдата. Режиссер удовлетворил мою просьбу, но теперь это кажется наивным. Через 33 года мне снова пришлось играть в этой пьесе, на этой же сцене и не менее отрицательную роль — роль труса и предателя доктора Харитонова, которого немцы назначили городским головой. Теперь у меня и в мыслях не было отказаться. Роль очень интересная, психологически неоднозначная.
Много лет дружно прожили супруги Харитоновы, воспитали сына, который служит в Красной Армии. Но сущность человеческая до конца раскрывается всегда в самых трудных и предельных обстоятельствах. Мария Николаевна Харитонова оказалась антиподом своему мужу. Симонов специально обостряет семейную драму, сталкивает близких людей, чтобы усилить идейный смысл пьесы. Харитонова в своей ненависти к врагу не щадит себя. Она почти демонстративно убивает немецкого офицера, подсыпав ему в чай яду. Харитонов же — предатель, трус. Его единственная цель — остаться живым.
Когда я прочитал в газете «Комсомолец» от 2 мая 1975 года рецензию, где сказано, что «Харитонов в исполнении Б. Мансурова омерзителен», я почувствовал удовлетворение, ибо мой Харитонов именно такой. Вот какую эволюцию в отношении положительной и отрицательной роли пришлось мне пережить за многие годы актерской работы.
Роль Марии Николаевны Харитоновой исполняла О. В. Климова, с которой мы вместе учились и работали более 30 лет. Эта роль была одной из последних Ольги Васильевны в нашем театре (сейчас она работает в театре имени М. Н. Ермоловой в Москве).
О современном спектакле «Русские люди» уже много говорили и писали, но мне сейчас хочется вспомнить, какими разными были спектакли нашего театра в постановке 1942 и 1975 годов.
«Спектакль Н. Ю. Орлова и художника В. Фомина,— писалось в той же рецензии,— символ подвига, сценический памятник людям, поразившим мир своей нравственной цельностью и красотой» и преимущественное внимание
